Сибирские огни, 1961, № 2

О том, о сем 23. IV. После обеда шел дождь. Енисей, ставший белым, снова посинел, и по всей его шири выступила вода. — Как покойник лежит,— определил Петро, стоя на берегу. Забереги ниже перемычки раздвинулись до двухсот метров, по ним гуляют настоящие волны. С верхней перемычки на нижнюю спешно перевозятся конторки, кладовые, теплушки. 24. IV. Ночью со стороны Енисея к нам в палатку донесся сильный до жути шум. Я подумал, что рухнула гора. Наскоро позатолкав ноги в сапоги, мы выско­ чили на берег. Гора на месте, Енисей на месте, лед — тоже. — Мучается в схватках, как баба перед родами,— глубокомысленно объяс­ нил Петро.— Много лет я тут живу, а ледоход такой силы, пожалуй, впервые буду видеть. Лишь чуть пошевелился наш Енисей в своей одежке, и то какой звук пошел. Днем мы увидели, что Енисей в глубоких трещинах, а по радио сообщили, что в семидесяти километрах отсюда произошла подвижка льда. Шумихинский старик, выходит, близок к истине. Вечером Валерка Шумский приладил под березой магнитофон и записы­ вал пение скворца. Я смотрел на Валерку, на березу, на скворца, захлебывающе­ гося чудесными звуками, на плешивых мужиков, рассевшихся около, и думал: странные какие-то мы, строители. Весь день* высунув языки , до сотого пота, до помутнения в глазах забивали бетоном, камнем последние ряжи на низовом ого­ ловке перемычки, а на верхнем оголовке навешивали многотонные защитные плит­ ки, весь день только и говорили о предстоящем ледоходе, о борьбе с ним, а вот вернулись «домой», помылись, увидели скворца на скворечнике и забыли обо всем на свете — даже об отдыхе. Сидим вот, глазеем, как дети, растопырив уши. 25. IV. Вторник. Прилетел вертолет. Привез нам письма, газеты , журналы. Я получил письмо из Новосибирска. Поздравляют с наступающим Первомаем и спрашивают, какие у меня успехи. А в самом деле: какие? Пожалуй, успехов у меня еще никаких нет, если не считать того, что я научился плотницкому делу и мне присвоен четвертый разряд плотника. Вертолеты к нам в палаточный городок привозят почту три раза в неделю: по вторникам, четвергам и субботам. Да, чуть не забыл. На днях случайно, во время охоты, выяснил: Борис Фа- дин, тот самый, что удивил когда-то Генку Видякина своим дневником, а теперь работает мастером ,— дезертир. После окончания политехнического института его направили в ленинградскую область на небольшую стройку недалеко от дома. Но какая там романтика, когда дом рядом, в двух часах езды на электричке. Борис положил поглужбе в чемодан диплом и — в Сибирь, на Красноярскую. Приходили письма из института с требо­ ванием возвратиться. — Теперь уж ни за что на свете не вернусь,— зло говорит Борис .— Я два месяца только здесь, а уже чувствую всем нутром, что Сибирь меня не отпустит, она, с этими горами, с этими лесами, у меня вот где, вот, в левом боку, брат ты мой. Правду говорят: кто в Сибири не бывал, тот и дела настоящего не видал. — А как ты в нашу бригаду вначале попал? — спрашиваю. — А в кадрах меня встретили с двумя «или»: или в проектную группу дуй или поворачивай салазки. Я нашел третье «или»: пошел рабочим. Лучше это, чем работу на стройке после института начинать с циркуля и линейки, хотя моя меч­ та — проектный стол. А почему? Плохо еще у нас строят! Везде суют излишки материала. Проекты составляются с огромными припусками, на всякий случай. А как за границей, в частности в Америке. Делается проект, строится модель, на модель дается предельная нагрузка и, если модель рушится, значит проект инже­ нерно сделан отлично. А у нас на иную модель давай две проектных нагрузки, она