Сибирские огни, 1961, № 2

лее прочный, и умное животное, лишь на мгновение потеряв самообладание, вы ­ прыгивает и снова тащит воз, переступая часто, задерживая ногу на одном месте только на долю секунды. Под нами вместо льда — ш елестящ ая сплошная ледяная каша, в которой тонешь до колен. Уже давно насквозь промокли наши одежды, а рукавицы мы выжимаем через каждые пятнадцать-двадцать минут. Пальцы ничего не чувствуют, и поче- му-то такое ощущение, будто на тебе нет ни телогрейки, ни теплого белья под ней, ни штанов, ни шапки, ни резиновых сапог с шерстяными портянками, а лазаешь тут, спотыкаешься под тяжестью брусьев в чем мать родила. Сверху же, с темно­ го грязного неба, все льет и льет. С подбородка, с носа, с бровей, с ушей шапки стекают ручьи. В верховьях небо соединилось с Енисеем, я смотрю туда, и мне кажется, что небо и Енисей решили нас взять на измор. — Вот скверновина, — ругается пожилой однорукий возчик. — Полива-ат и полива-ат. — Ну, тебе бы лучше дома сидеть, — советует Сашка Скляренко. — Да-а, шестьдесят третий пошел, — соглашается возчик. — Но стажу нет, я все в колхозе робил. Да и сидеть-то оно как, я же ентих мест, енисейских. — Безобразие! — не выдерживает Витя Подлипский, в третий раз расте- гивающий пуговицы с намерением сбросить и выжать телогрейку и в третий раз раздумывающий это делать. — Безобразие. Хоть бы плащ какой был. Лицо Подлипского покрылось темно-синими пятнами. Чтобы хоть немного разогреться, он взваливает себе на плечо брус и пробует с ним кружиться. — Из балета Хачатуряна «Танец с бревнами», — острит он и, запнувшись, роняет брус, а сам отлетает в противоположную сторону и с размаху садится по пояс в ледяное месиво. Нам всем становится весело, мы хохочем, а Женька подытоживает: — Дохлое дело. Балерун был с похмелья, и балет не удался. Низкие тучи растрепываются об горы, и чудится, что внутренность гор го­ рит, пламени еще не видно, наружу выбивается лишь густой дым, заволакивая все пространство над низовьями реки. — Э-эй, там вашего задавило! — сообщает прибежавшая рассыльная из кон­ торы, широколицая рябая девка. — Как нашего? — А вот прям так, — показывает себе на живот девка. — Туда, за пере­ мычкой. — Не мели, чего в газетах не пишут. Ты рехнулась. — Вот еще. Бригадир! Прям машиной. — Да наши же все здесь. Ж енька оглядывается: — Где Иваныч? Он ходил покупать папиросы. Филиппов! Где Филиппов? Он не вернулся? — Женька бледнеет. — Неужели... Мы бежим следом за рассыльной. Ж енька велит нам вернуться, с собой бе­ рет только Витю Подлипского и Митька. Мы продолжаем штабелевать и смотрим в сторону перемычки. Минут * грез пятнадцать видим товарищей, быстро приб­ лижающихся с носилками. Т т:о, Филиппов. Он весь в бурой грязи и крови, безжизненно лежит на носил, х, кз-под открытых запекшихся губ видны белые, крепко стиснутые зубы. С правого берега к самой реке спускается темно-желтая скорая помощь, тревожно и неистово ревя. Вечером узнаем подробности. Филиппов, ушедший в магазин за папиросами, взял бутылку вина и выпил. Потом захотел подъехать на попутном самосвале. Шоферам же не разрешается садить в кабину пьяных. Филиппов стал бросаться под машины. Один водитель не успел затормозить, и результат — трагичный. — Как? — спрашиваем в больнице угрюмого доктора. 9 . «С и б ир с к и е о гн и » № 2.