Сибирские огни, 1961, № 1

работой, словоохотливый инженер. Его-то и отдают «на растерзание» корреспон­ дентам. Он водит их по стройке, живописует одни и те же экзотические эпизоды из ее истории, а журнально-газетная братия восхищенно строчит авторучками. Обе стороны взаимно довольны. Строители рады, что их не отвлекают расспроса­ ми от горячего дела. Корреспонденты торжествуют: наконец-то нашелся человек, из которого не надо вытаскивать клещами каждое слово. К счастью, Чекуновка еще не избалована вниманием прессы. Изыскатели охотно беседуют с заезжим человеком, не переадресовывая его друг другу. На крылечке домика, в котором разместилась контора КИП-1, встречаюсь с кряжистым мужчиной лет под пятьдесят. Крутые плечи, сильная шея борца, прочно посаженная массивная голова, выпуклый заслон груди — все налито в нем до краев здоровьем и физической силой. Лицо коричневое от загара, какой не часто встретишь и в Крыму. Глубоко сидящие глаза смотрят спокойно и вниматель­ но. Это начальник топографического отряда Григорий Борисович Париков. Не­ возможно представить его себе роющимся в бумагах. Зато как гармонирует он, вероятно, с тайгой, когда идет в ней прямиком, без троп и дорог, врубаясь в хаос чернолесья! Закончив в Марьином Посаде топографический техникум, горьковчанин Па­ риков пустился с тех пор в житейское плаванье. Десять лет проработал в армии военным топографом. Исколесил всю страну. Таджикистан, Литва, Чукотка, Кам­ чатка, Южный Сахалин, Приморье, Кавказ, Поволжье — где только не побывал топограф! Вел изыскания на Главном Туркменском канале и Каунасской ГЭС, в Калининграде и Братске. Оттуда, после отбивки зоны затопления Братского водохранилища, Париков и переехал сюда, на свою четвертую гидротехническую стройку. За плечами у старого топографа тридцать с лишним лет работы на изысканиях. Здесь Париков со своими помощниками начал с топографической съемки в районе Толстого мыса и Бадарминского сужения, для создания крупномасштаб­ ной карты. Отряд ставил на возвышенность деревянные триангуляционные пунк­ ты, рубил между ними просеки, прокладывал нивелировочные и теодолитные хо­ ды. Летом жили в палатках, зимой — в Карапчанке, но работали круглый год, создэвая топографическую основу для товарищей по оружию — буровиков, геоло­ гов, геофизиков. Романтика? Северная экзотика? Сколько угодно. В канун Первого мая прошлого года, закончив работу в деревне Воробьево, Париков решил идти в Карапчанку пешком, по льду Ангары. Иного выхода не было. Бездорожье. Не сидеть же сложа руки три недели, пока пройдет лед! На реке он уже посинел, вздулся, у берегов образовались длинные полыньи. Местные жители предостерегали топографов: «Куда вы? Утонете!» Но смельчаки не отступили. Навьючив на себя тяжелые теодолиты, треноги и другой инструмент, восемь человек тронулись в путь. Первое мая застало их в дороге. Топографы сма­ стерили красное знамя и пошли дальше под ним. Самым драматичным был пере­ ход в одном месте по узкому ледяному перешейку. Справа и слева уже шла жи­ вая вода. Обойти опасное место не позволяли отвесные скалы. Пришлось дать пе­ реднему для страховки стальную пикетажную ленту на случай провала под лед и положиться на свою счастливую звезду. Обошлось. Проделав восьмидесятикилометровый путь по хрупкому льду, то­ пографы благополучно пришли в Карапчанку и третьего мая уже возобновили работу. — Вот и Володя Скибин шел с нами,— говорит Париков, указывая на стройного юношу.— Братчанин. У него там родители живут. Те, кто вместе с ним приехал, давно сбежали, не нашли длинных рублей. А Володя прижился, рабо­ тает хорошо. Другому топографу, в прошлом майору Советской Армии, Михаилу Василье­ вичу Бабурину памятен иной эпизод, в районе станции Осиновка Ленской желез­ ной дороги. Однажды вечером он решил сократить путь домой и, отпустив рабо-