Сибирские огни, 1961, № 1

Но вот — валы. Их было восемь для роторов Иркутской ГЭС. И жесткий срок, а дело вышло Вдвоем работали. А как — пускай расскажет Федя Пришва, напарник, друг мой. Он — мастак... Смеется Федор: — Ну, заданье! Не знал такого до сих пор. Так что ж‘ довольны иркутяне. На том и кончим разговор. И вновь Шишов сказал: — Ракета... Не знаю, прав ли буду тут, но лично думаю, что это — мечтою озаренный труд. С мечтой работать живо, споро, во весь размах душевных сил... И я в начале разговора не зря «которая?» спросил. Валы — их все не перечислить, пока лишь восемь я назвал. А можно в переносном смысле считать ракетой каждый вал. О смерти думать не годится, но мысль такая на уме — им после нас еще крутиться в Китае, в Братске, в Бухтарме Не фантазер я, лишь мечтатель: хочу, чтоб через сотню лет потомок тронул выключатель — и наш в квартире вспыхнул свет Вот так, раздумчиво, неспешно, мне знатный токарь говорил. Он рифм не соблюдал, конечно, но смысл я точно сохранил... Станок. И воздух разогретый — в лицо. На рычаге — рука. Какие славные ракеты стартуют с этого станка! Здесь каждый день, как подвиг трудный Но точно в цель — в грядущий век ракетой шлет из наших будней свой труд рабочий человек. И этот образ вы поймете — в нем смысл почти совсем прямой: Они сегодня, как в полете — весь цех, завод, весь город мой. И то сурово, то душевно во всех цехах, на все края звучит бессонно, каждодневно: — А где твоя? А где твоя7!