Сибирские огни, 1961, № 1

понятно каждому без слов: взлетела мощная ракета из всех советских городов, из всех поселков, из любого глухого самого села. Вздохнула, ахнула громово на всю окрестность и — пошла!.. Слежу с волненьем за полетом и гордо думаю о том, что в ней какой-то винт сработан в сибирском городе моем. И та же мысль — у ленинградца, и та же мысль — у сталинградца, и та же мысль — у ашхабадца, и у любого — та же мысль. Летит! И вслед за ней стремятся сердца в невиданную высь. Летит, как мы того хотели: И знаем час, не только день, когда достигнет точно цели ее последняя ступень. И удивится вновь планета. И будут на устах у всех слова «советская ракета» звучать, как «подвиг», как «успех». Ведь это чудо из металла, что проложило в Космос след, для нас самих сегодня стало любимым символом побед. Прославлен день, когда ракета взяла невиданный разгон, и ею герб страны Советов был выше прочих вознесен. Ракета — символ величавый — на всех плакатах с той поры с ладони матери-державы стартует в новые миры. Плывет но небу сгустком света, уходит в звездные края. И это — общая ракета... А есть у каждого своя! — А где твоя? — на слове ловит меня мой внутренний судья, — Народ не то еще готовит. Какая доля в том твоя?.. Не честолюбие пустое, а долг перед тобой, народ, мне благодушного покоя теперь ни часу не дает. И часто — в цехе или дома — я, любопытства не тая, гляжу в глаза своим знакомым. — А где твоя?.. А где твоя?.. — Пускай любой перед народом ответит сам! — решает век. ...Завод. Станок токарный «Шкода». Слегка усталый человек. — А где моя?.. Молчанье снова Работа в цехе — на ходу, и я на токаря Шишова смотрю, его ответа жду. Лежат поковки, будто бревна. Шишов на них глаза скосил. — Ракета... Повторил любовно и вдруг: — Которая? — спросил — Мы кое-что со счета сбросим, хоть каждый болт имеет вес.