Сибирские огни, 1961, № 1

Заглянут в каждую дырку и все же найдут придирку. Вояж совершив неблизкий, напишут в своих газетах, что вот, мол, в Новосибирске мало ватерклозетов. (Жалеют? Да нет, без сомненья! Иначе б, в углы заглянув, писали свои предложенья в горисполком, Шевнину). А третьи... Бывают средь третьих известные миру особы. И встреча с одним из э т и х запомнилась мне особо. Стоящий почти у кормила державы своей могучей, он нам улыбался мило, как друг, как приятель лучший. По виду — ничем не приметен, на многих других похожий, не удивишься, встретив такого в толпе прохожих. Не бедный и не богатый, на нем пиджачок помятый. В сравнении с ним журналисты — типичные капиталисты. Стиляжки наши, что около сновали, хвалясь обновами, смотрели на гостя высокого глазами разочарованными... И гость наш тростью не трогал на улицах новые здания. О том, что живем не в берлогах, прекрасно он знал заранее. С открытой душою встреченный, ходил, улыбался, слушал. Он жаждал увидеть трещины не в стенах, а в наших душах. — Ну как? — улыбаясь приятно, рабочего щупал вопросом.— Доволен? — и думал: понятно, опять агитатор подослан. — Ты кто? — подходил к другому Подсобный из этого цеха?! И думал: лицо знакомо. Обман. Из Кремля приехал... Возможно, все это было его заблуждением честным? Да нет! За улыбкой милой скрывался оскал железный. Бывший морской разведчик, покорный слуга капитала, искал он лишь то при встречах, что мыслям его отвечало б. Бродил, как турист беспечный, шутил с идущими рядом, но встречных и поперечных обшаривал острым взглядом. И в каждом — агент московский мерещился, скрытый умело... В сторонке, дымя папироской, парень топтался несмело.