Сибирские огни, 1961, № 1

Сюда бы — он здесь тогда нет, не Репина, решительно а вот Титковых-братьев. Они свои поставил вешки. великолепно И над красавицей-рекой сумели б передать их!.. в его воображеньи мост первый Лечу, выгнулся дугой в стекло вжимаюсь лбом, в железном напряженьи. смотрю . сквозь дымку мглистую, В ночи, как будто красочный альбом под плеск речных валов, в полете присев на камень плоский, перелистываю. услышал грохот поездов здесь Листы альбома предо мной не из бумаги толстой, Гарин-Михайловский. а из крутой коры Земной, «Да будет равнины многоверстной. город заложён!» — Томилось здесь веками так не сказал, конечно, он. и лучшей ждало доли Но думаю я гордо: тисненное логами его, его руками приобское раздолье. Ветвей зеленым веером был в основанье города положен первый камень! над волнами качало, Потом уже — смолой сосновой веяло, проворные, медведями кричало. добычу предвкушая, Безлюдное, забытое, сюда купцы, как вороны, на солнце грелось сладко. А там, летели хищной стаей. под ним, Из Томска, Колывани гранитная спешили — будет поздно! — покоилась подкладка. Торя тропинки узкие, и здесь со всем старанием себе свивали гнезда. сюда, в глухие дали, Кричали зазывалы... спешили люди русские Но и под звон монетный и прочно оседали. купеческим не стал он, поселок неприметный. Влюблялись в край просторный, трудились знаменито. От пота прел горячего. Пускали в землю В труде и дни и ночи корни он не жиры наращивал, до самого гранита. а мускулы рабочие. Сюда, Кричали зазывалы... сквозь сумрак леса, Но пасмурен, неласков, прибрежною полоской их крики покрывал он привел своих путейцев к Гарин-Михайловский. ломов и кирок лязгом. Бессонный и усталый, На радость местным жителям, в те дни себе под ноги обдумав все, укладывал он шпалы без спешки, для будущей дороги.