Сибирские огни, 1961, № 1

тетрадь. Не бойся возможных упреков и риска, что будет для узкого круга твой труд, что те, кто не видели Новосибирска, тебя не услышат, тебя не поймут. Поймут! Ты найди лишь правдивые краски, поймут и поверят душевной строке, пусть в Курске живут они иль в Красноярске, иль в самом негромком каком городке. Другое там небо, названья, аллеи... И все ж опасенья твои — без причин: ведь город, который тебе всех роднее, со многими схожий, хотя он — один. И в уличном пейзаже видна такая красота, что и не думал даже. Вот так н мне — тот срок пришел — окинуть с расстояния все, все, что, вроде б, хорошо я знал уже заранее. Пришел мой срок. Ведь дело в том,— и в этом вижу счастье, — что рос и тот, и этот дом с моим прямым участьем. Я сам чуть-чуть тому виной,- горжусь такой виною! — что стала улица иной, хотя бы вот — длиною. чЛЮКУЯСЬ ДЕЛОМ РУК СВОИХ. .. С утра над городом моим кружу на самолете. Такой полет необходим. Сейчас вы все поймете. Бывает, плотник ставит сруб — старательно, с упорством; с утра до вечера из рук не выпустит топор свой. Запомнит прямо назубок любой венец и доску... И вот придет он, этот срок: закурит папироску, найдет местечко на бревне иль на траве зеленой и, словно зритель, в стороне застынет, удивленный. Доволен, горд своим трудом, он словно бы впервые увидит этот новый дом, его венцы прямые. И та картина, и не та! Окинь-ка взглядом! Трудно? Пусть!.. Без размышлений долгих, как ^ юркий «газик», в «Як» сажусь и голубым проселком трясусь на север и на юг и, озирая дали, уже описываю круг за кругом по спирали. Виток, еще один виток — дороги, скверы, крыши... Тут легче легкого в восторг мне впасть, про все забывши. Открылась из-под облаков такая панорама, что при моем запасе слов я задыхаюсь прямо. Сто тысяч красок под крылом гигантским стелются ковром.