Сибирские огни, 1961, № 1

Д евуш ка больше не подавала голоса. Ему позвать девушку было тоже нельзя... Не она ли снова появилась здесь, в этой снежной метели, и снова дразнит, зовет в темноту за собой? Ц агеридзе тогда откровенно обо всем рассказал бабушке, спросил ее: как полагает она — кто была эта девуш ­ ка, чья дочь? Но бабушка только покачала головой: не знаю. И прибави­ л а : «Нико, может быть, это просто стучалась в твое сердце любовь? Тебе скоро пойдет восемнадцатый год. А ночь сегодня была истомная, теплая, пахли цветы». Он засмеялся: неужели э т о приходит так, что человек становится глупым, видит девушку, которой нет, слышит ее голос, кото­ рого не было? Бабушка ласково притянула его к себе. «Нико, теперь, когда мне, случается, кричат даже в самое ухо, я не всегда хорошо разли ­ чаю слова. А бы ло— я сквозь две стены слышала, когда о н шепотом н а ­ зывал мое имя, а между стенами наших домов лежало четыре часа пути». С чего теперь Ц агеридзе мерещится, что в темной лесной глубине его ждет кто-то? И почему кажется ему, что белая снежная девушка, осторож­ но пробегающая под окном, чем-то очень похожа на Феню, а улыбается в точности так, как улыбается Мария Баж енова? ...Цагеридзе стоял, прильнув лицом к холодному, влажному стеклу, вглядывался в причудливую пляску ночной метели, силился думать о з а ­ мороженном лесе, а видел тоненькую, гибкую Феню и на лице у нее — медленную, тающую улыбку Баженовой... Можно, конечно, сегодня переночевать и в конторе. Но тогда завтра как-то еще труднее будет прийти в дом к Марии. Как объяснить, почему он сегодня остался здесь? И не заплачет ли снова утром Лида, когда узнает, что Цагеридзе нарушил свое обещание и ночевал у себя в кабинете? Уди­ вительное дело: приходится думать д аж е о таких, казалось бы, мелких, а в действительности для людей наполненных большим внутренним смыс­ лом вещах! Бабушка говорила: «Девушка для юноши — льющийся свет. Горячий свет солнца или нежный свет луны. Но когда сияющие луна и солнце в небе сходятся вместе, на земле становится темно». Это старинная муд­ рость. Теперь она, говорят, потеряла значение. Д ля него же, для Ц агерид ­ зе, и вообще не могла бы иметь значения никогда: Но все же почему-то на душе неспокойно. Надо бы думать и думать только о своих инженер­ ных расчетах, о том, каким способом и всего дешевле спасти от гибели замороженный в запани лес, думать бы только об этом, а мысли в голову лезут против воли совершенно другие. Довольно! Завтра он отдаст комен­ данту приказ освободить, где угодно, для него отдельную комнату. Тогда, вероятно, все сразу станет на место. Цагеридзе замкнул на ключ дверь кабинета и вышел на крыльцо. Мягкие хлопья снега сразу облепили его, ветер стал подталкивать в спину. 11 Баженова сидела одна за столом, привалясь плечом к холодному кося­ ку окна и не замечая метели, настойчиво бьющейся в стекла. Как могло это случиться! С чего это вдруг так открылась она Ц а герид ­ зе! Теперь нужно рассказывать ему или все начистоту и до конца, или хит­ рить, плести разные небылицы, в которые, конечно, он не поверит, как не верят и другие, кому она пробовала их рассказывать. Лгать очень тяжело. Но еще тяжелее рассказывать. Бывает же ведь в жизни такое... Во всем, что с нею случилось, совесть ее чиста. Но легко л и расска ­ зать, что она «брошенка», как таких называют в народе? Это еще можно. Но разве ей выговорить, что она — женщина, обреченная никогда не иметь