Сибирские огни, 1961, № 1

— Д а , но как же , не разобравшись заранее, где и что, мы станем спа­ сать этот лес? — возразил Цагеридзе. Василий Петрович передернул плечами, и неподвязанные наушники большой, собачьего меха, шапки зашевелились, как крылья у птицы, го­ товящейся взлететь. Крупные, обветренные губы дернулись в презритель­ ной усмешке. — Не спасать, а списать,— продиктовал он. И вдруг фыркнул, давясь коротким смехом: — Разница — буквочка! Одна только. Стоимость бук­ вочки «и» миллиён, буквочки «а» — два миллиёна. Потому как в спасе­ ние надо вложить еще миллиён. А все получится холера одна — весной унесет в море. Ну-тка! Еще глядеть будете? У меня крестец простуженный, мороз — стоять здесь не могу более. Он повернулся и пошел к поселку, разваливая снег большими, под­ шитыми валенками, горбя спину, туго обтянутую ватной стеганкой. Вокруг шеи у него хомутом круглился толстенный, домашней вязки шерстяной шарф, весь, как и стеганка, в белых, льдистых иголочках. — Как все это нужно понимать, Мария? — спросил Цагеридзе, глядя вслед Василию Петровичу. Тот шел, набирая шагу, размахивая длинными руками в шубных рукавицах.— Вы можете мне объяснить? — Вы все время спрашиваете! — Баж енова дунула, и белое облачко пара повисло в воздухе. — Когда человек чего-то не понимает, но очень хочет понять, он не­ пременно спрашивает. — Но почему вы спрашиваете меня? — Я спрашиваю знающих. Если бы я сам все знал и понимал, я бы не спрашивал. Зачем знающему человеку спрашивать других? Вы мне во­ просов не задаете, значит, вы все знаете. Вот я и прошу вас ответить. — Николай Григорьевич, но вы... удивительный человек. Если вы бу­ дете так держаться со всеми, вас будут считать, ну... просто... — Дураком? — Ну... н-нет...Но каким-то... странным. — «Странным»? Этого я не боюсь. Дураком — было бы хуже. Скажи­ те, а чего мне стесняться своего незнания? Почему мне не спрашивать дру­ гих? Разве лучше разыгрывать из себя мудреца, делать глупости? Или — зачем все время в разговоре уходить в сторону, как это делаете вы? — Но я просто не знаю, что вам сказать! — Не говорите только, что сейчас сильный мороз — это уже сказал Василий Петрович. И потом, я сам вижу, как вы дрожите. Идемте в теп­ ло. Ломать свои ноги, пусть даже одну деревянную, я не хочу и спускаться к реке не стану. Поверю бухгалтеру на слово, что буквочка «а» стоит вдвое дороже буквочки «и». Он посторонился. Баженова пошла по следу, промятому в снежных сугробах Василием Петровичем. Оглянулась на ковыляющего за ней Ц а ­ геридзе. Он костыли свои оставил дома, ступал, опираясь только на тол­ стую, с резиновым наконечником палку. — Василий Петрович очень честный человек,— сказала Баженова через плечо.— А вы, наверно, от меня добивались о нем другого отзыва. Цагеридзе с трудом поспевал за Баженовой. Переговариваться, спо­ рить на ходу ему было трудно. Д а , впрочем, пожалуй, и действительно так: Василий Петрович не понравился Ц агеридзе с первого взгляда. Что скры­ вать? Настойчиво же спрашивая Баженову, он только хотел прочнее з а ­ крепить сложившуюся уверенность в том, что бухгалтер, по-видимому, одного поля ягода с прежним начальником. Рыхлое красное лицо, припух­ шие, отечные веки и нижняя губа, все время отвисающая и словно бы стремящаяся вывернуться наизнанку — разве это не признаки горького пьяницы?