Сибирские огни, 1961, № 1

и ноги за эти пятнадцать-двадцать минут, а у него — тоже последних! — сил уж как-нибудь хватит. Он не вошел, а прямо вломился в темные сени, кстати почему-то и не запертые изнутри, нащупал ручку двери, ведущей в дом, и сильно рванул се. Эта дверь оказалась на крючке. Михаил застучал кулаком: — Эй! Откройте! Человек замерзает... Кто-то испуганно сквозь дверь спросил: — Что такое? Где? Какой человек? — Федосья... И дверь тотчас ж е открылась. Дымясь морозным чадом, Михаил опустил Феню на пол, у порога. Баженова потерянно вскрикнула: «Фенечка!», но тут ж е выскочила во двор и через минуту вернулась в сени с ведром снега. — Д а что ж е ты стоишь? Помогай мне! Надо раздеть ее. Афина! Фе­ нечка, ты живая? Михаил, измученный, иззябший, двигался, как машина, не сознавая, что он делает и стараясь только по возможности точно и быстро выполнять приказания, которые вдруг вместо Баженовой стал отдавать Цагеридзе. С печи сползла старуха. Все четверо у распахнутой настежь двери они рас: тирали Феню снегом. Цагеридзе кричал: «Крепкого чаю! Водки!» И на­ сильно поили девушку каким-то зеленым настоем травы, остро пахнущим водкой, потом горячим чаем, потом обильно смазывали гусиным жиром, потом закутывали в одеяло и укладывали в постель. А Феня, придя в себя, все время отстраняла их и повторяла: — Уйдите. Не надо. Я сама. Я сама... Но едва ее уложили в постель — мертво заснула. Только тогда Б аж енова спросила Михаила: — А ты сам-то не ознобился? Он небрежно махнул рукой: — Ну, я-то! Мишку, брат, и сам черт не возьмет. Щеки и уши у него болели сильно. Федосью оттирал, а себя не оттер. Суть не в этом. — С ней-то ничего не случится? Михаил это спросил в пустоту, сам не зная, к кому именно обра­ щается. Любой пусть ответит. Ответил Цагеридзе: — Хватит того, что случилось. Ну, поболеет. А хирурга, думаю, при­ глашать не придется. Хирургов к себе, как магнит, притягиваю только я. И тогда Михаил захохотал. Спроси — он и сам не смог бы объяснить, почему вдруг вырвался у него этот ненужный и нелепый хохот. Было так: будто в груди л еж ал какой-то тяжкий, колющий комок, а теперь он взо­ рвался и расходится легкими светлыми лучами. И все, что он испытал вместе с Феней за стенами этого дома в черной, морозной ночи, обжигаю­ щей своим едким чадом, ему представилось уже веселым, смешным, а не страшным. — Ух и потеха была! — сказал он, переводя дыхание и опять нет-нет да и взрываясь коротким хохотом. — Х-ха, ха-ха! Ух, и потеха была, ког­ д а мы двое по тайге — х-ха-ха-ха! — на одних лыжах... Пойдет-пойдет Фе­ досья — и хлоп на бок или носом вперед... Х-ха-ха-ха, как куклу, потом на лыжах волоку ее з а собой«. Его стали расспрашивать, как все это случилось, какая беда свела их вместе, ночью, в тайге, и в такой мороз. Баж енова тем временем выстав­ л я л а остатки ужина на стол. Михаил жадно хватал все подряд, глотал, почти не прожевывая, и крупный его кадык, казалось, был готов прорвать тесный ворот рубашки. Отвечал на вопросы он отрывисто и с явным пре- небрежениец ко всей этой истории, но отвечал честно, говорил обо всем