Сибирские огни, 1961, № 1

— Мария! — закричал он. — Д а стащите же скорее с нее валенки! Р а ­ стирайте ей ноги! Кто-нибудь: вина, водки, спирту! Горячего крепкого чаю! Гусиный жир есть?.. 6 Когда Михаил добрался до Фени, устало прикорнувшей у дерева, ему показалось, что она закоченела совсем, насмерть. Сам он, идя по ее следу, бежал сюда на лыжах быстро, торопко, потом карабкался по тем же скалам, что и девушка, только пыша молодой мужской силой, разогрелся так , словно и не было никакого мороза, и теперь, увидя у комля березки неподвижную девушку, он испугался, страшно испугался. Трудно вязалось в уме, что он, Михаил, стоит здесь, готовый даж е сорвать с себя от избыт­ ка тепла полушубок, а кто-то другой, эта вот маленькая, обратилась в ле­ дышку, вся словно бы проросла инеем. Но он видел на осыпи Каменной пади слбманные лыжи, измятый, изброженный вокруг них текучий снег, глубокую канаву, которую оставила позади себя девушка, пробиваясь без лыж к скалам, и обильно осыпанную пылью и сухими лишайниками пло­ щадку перед щелью в утесах, где Феня карабкалась вверх и срывалась, карабкалась и сры в ал ас ь— и он понял, что такое и любому-то человеку дешево не далось бы. Почуяв тревожное, он еше там, внизу, под скалой, начал кричать, звать девушку. Никто ему не откликнулся. И вот... — Федосья! — заорал Михаил, хватая ее за плечи и чувствуя, что это все же еще живое человеческое тело. Приподнял, встряхнул: — Федосья, ты слышишь? Феня выскользнула у него из рук и вновь опустилась на снег. — Уйди,— вяло сказала она,— уйди. Я устала. Ух! Тяжелая гора свалилась с плеч Михаила. Живая! Разговаривает. Ну и ладно. З а глупый побег и вообще за все ее фокусы он-этой девчонке потом задаст перцу, теперь же надо ее каким хочешь способом, но все- таки выводить из лесу. А до Читаутского рейда — ого! — путь отсюда очень и очень не близкий, снег выше колен, на двоих только одни лыжи и, глав­ ное, сил у «Федосьи на тонких ножках», должно быть, уже вовсе нет ни­ каких. Михаил снова поднял ее за плечи, подтянул к себе и тут, в последнем, сумеречном свете вечера, увидел на обеих щеках девушки большие белые пятна. Смутная догадка мелькнула у него: не потому ли она так и «уста­ ла» , что зам ерзает , действительно зам ер зает насмерть? Михаил схватил девушку за кисти рук. Тоже какие-то безвольные, безразличные... — Д а ты понимаешь, Федосья,— закричал он ей прямо в лицо, сам холодея от страха,— ты понимаешь, что можешь замерзнуть? Совсем! Он тряс ее за плечи не давая сползать на снег, бил кулаками в спину, в бока, помня, что так мальчишки зимой согревают друг друга. Он мял, тискал, бросал ее как попало наземь или отшвыривал спиной вперед на зыбкие стволы тонких березок, которые, пружиня, возвращали Феню об­ ратно. Бросал ее, мертво молчащую, бросал и кричал: — Д а ты грейся! Грейся! Бросал до тех пор, пока Феня, защищ аясь, не подняла руку и не выго­ ворила что-то невнятное. Тогда Михаил посадил ее к сосне и принялся от­ тирать щеки, сквозь заколяневшие варежки разминать ей руки. С этого началась у них общая борьба с морозом. Феня и сама теперь стремилась размяться, согреться, но больно было шевелить кистями рук, переступать ногами, странно непослушными и отяжелевшими. Холод ко­ лючими мурашками ползал по спине, часто и остро стучало сердце, не хва­ тало дыхания.