Сибирские огни, 1961, № 1

как говорят у нас. Просто: Мария. Зачем к этому что-нибудь еще прибав­ лять? — Цагеридзе принял от Баженовой стакан чаю, отхлебнул и счаст­ ливо зажмурился.— Ах, хорошо! Д аж е только лишь ради этого и то стоило ехать сюда. Если же прибавить к этому горячему чаю еще тот миллион, который здесь заморожен, ледяной клад, который мы с вами обязательно должны вытащить своими руками — нет, Николаю Цагеридзе удивитель­ но везет в жизни. Ага! Мне нравится, что и вы улыбнулись, Мария. — Вы все говорите: «ледяной клад...» А ледяной — по точному смыслу— изо льда... Такой клад брать в руки рискованно, от тепла он ср^- зу растает и меж пальцами текучей водой просочится. Только вы его и ви­ дели. Ледяной — это не клад. — Это — клад, и в руках я его удержу,— упрямо сказал Цагеридзе ,— Не придирайтесь к моей неправильной речи. Я с удовольствием согласен брать у вас уроки русского языка . Старуха на печи завозилась, вздохнула глубоко, без слов, но с явной досадой и осуждением. Ц агеридзе что-то вдруг подтолкнуло, захотелось понять наконец, проверить Баженову . — Мне хочется, Мария, чтобы вы познакомили меня со своей м а ­ терью. И потом, очень нехорошо, когда при старшем в доме, без его при­ глашения и вообще без него самого, младшие одни садятся за стол. У Баженовой слегка дрогнули веки. — М ама, иди с нами ужинать ,— громко, но очень ровно и ласково позвала она. С печи — сухой кашель, невнятное бормотанье. Потом — наполнен­ ное глухой обидой: — Ничего. Ешьте сами, М арья Сергеевна. Я и так полежу. — А! Ну — лежи! — с неожиданной и долго копившейся злобой вы ­ рвалось у Баженовой. Цагеридзе опустил руку, которую он было занес, чтобы вилкой под­ цепить квашеной капусты. Баж енова глядела куда-то вбок. Грудь ходила у нее ходуном. — Ого! В таком случае я все-таки хочу, чтобы вы это мне объясни­ ли,— наклонясь, сказал Цагеридзе . Баж енова нахмурилась, толкнула по столу к нему тарелку со строга­ ниной. — Кушайте,— резко проговорила она.— Когда станет теплой — не­ вкусно. — Зачем уходить... — Кушайте! Цагеридзе стал есть строганину. Об этом любимом блюде сибиряков он слышал не раз, но пробовал его впервые. Не определишь сразу: вкусно это или невкусно. Приятно ломается на зубах, холодит язык, но что там ни говори — все же сырая рыба. Если бы этого же тайменя да изжарить, было бы, конечно, вкуснее. Он отстранил тарелку со строганиной и при­ нялся за соленые грузди. — Хорошему начальнику полагается все знать о своих подчиненных, а я хочу быть хорошим начальником, — проговорил он мимоходом, так что на эти слова можно бы и не отзываться.— Очень вкусные грузди. Просто замечательные грузди. Их, конечно, и собирала и солила сама хозяйка? Он умышленно сделал сильное ударение на последней фразе. Не Баженова не воспользовалась этим. — Когда я поступала сюда на работу, я заполняла личный листок,— тщательно подбирая каждое слово, ответила она,— в этом листке обо мне написано все. Слышите, Николай Григорьевич? Все! И я не знаю, лучше ли становятся начальники, если они хотят знать о своих подчиненных боль­