Сибирские огни, 1961, № 1

— Д а ты... ты не понял что ли? Ведь ушла она снова! Слышишь? Лыжи надела опять и пошла... З а окнами звонко похрустывали сугробы. — Почему не понял? Все понял,— зевнул Михаил.— Говорят тебе: гаси лампу. У ш л а— придет. Н адоела мне вся эта петрушка. Я спать хочу. — Т ак ты не пойдешь?! Ну, тогда я сам... Михаил неторопливо встал с постели, подошел к столу, поставил по­ зади лампового стекла руку, согнутую корытцем в ладони, и сильно ду ­ нул. В избе сразу стало темно и как-то глухо. Только узкие багровые поло­ сы от огня пробивались сквозь отверстия в дверце печки и вздрагивали на полу. — Вот так ,— сказал Михаил и улегся снова, уж е на свою койку.— Макея, а спички ты не ищи, я спрятал их у себя. Натыкаясь впотьмах на дрова , на скамейки, Максим молча пробирал­ ся в угол, где висела на гвозде верхняя одежда. Нужно немедленно, сей­ час же бежать за Феней, пока девушка не ушла далеко . Если она и во вто­ рой раз на это решилась, так , конечно, не с тем, чтобы самой же вернуться! Д аж е он-то, Максим, как теперь ее убедит? Есть ведь предел человече­ скому терпенью. И чего это Мишка сегодня взбесился? Такого прежде с ним никогда не бывало... Максим одевался, но очень мешкотно, быстрее никак не выходило, ему не подчинялись пальцы, которые раздуло нарывом, взбугрившим и всю кисть руки. Он одевался, думая , как же пристегнет на морозе лыжи и как побежит, отталкиваясь толькой одной палкой. Одевался, теперь впол­ голоса неистово ругая Михаила, притихшего на койке, и вслушиваясь, как ходко удаляется Феня. — Мишка! Д а встань ж е ты, застегни хоть крючки. Ну не могу сам. Не дождался. Ощупывая руками стены, пошел к нему. — С той !— вдруг закричал Михаил.— Ага! Я говорил... И действительно, далекое поскрипывание лыж на снегу вдруг оборва­ лось. Похоже, человек остановился и раздумывает, что ему делать: идти вперед или свернуть направо, налево... Перед Максимом будто раздвину­ лась стена дома и открылся, залитый лунным светом, окраек поляны, за которой черной стеной подымалась тайга, вся в блестках сухого куржака , беспрерывно летящего на землю с неба. По звукам , вновь возникшим пос­ ле короткой заминки, он понял, зрительно представил себе, как девушка нерешительно переступает, топчется на одном месте, топчется и, наконец, делает разворот, идет обратно... — Макея, ложись, — требовательно позвал Михаил. — Ложись. Ну! ...Феня вошла в тихую, темную избу. Свежий, холодный воздух, во­ рвавшийся за нею со двора, заставил ярче вспыхнуть догорающие в печи дрова. Осторожно ступая, она приблизилась к столу, бесшумно ощупала его весь, нагнулась и так ж е легко стала шарить руками по полу возле стола, у печки, всюду, где она раздевалась во второй раз. Иногда ей на лицо падали красно-желтые пятна — отблески из печи — и Максим видел, в какую жесткую, резкую линию сдвинуты у нее брови. Должно быть, она что-то очень важное потеряла или забыла. Не потому ли только она и вернулась? Но девушка не окликала никого, не спрашивала, ползала по полу молча. А Максим притаился на своей койке, как был в верхней одеж ­ де, в шапке, держа на коленях меховые рукавицы, и решал: если Феня р а ­ зыщет то, что она здесь забыла, и вздумает снова уйти, он ей этого сделать не даст. Ни за что не даст! Михаил похрапывал, прикидываясь, будто давно уже заснул. Девушка поднялась с полу, распрямилась, досадливо переводя дыха­ ние, распустила застежки полушубка и долго стояла неподвижно в теплой, дурманящей тишине. Потом она подтянула конец скамейки к столу. Села,