Сибирские огни, 1961, № 1

там надо искать свою Индию, но окон­ чательно он освободился от ложной ро­ мантики под влиянием Скурлатова. «Когда я был помоложе,— признается Всеволод,— я действительно пытался попасть в Индию. Но сейчас я кое в чем разобрался. Индия — английская коло­ ния, и мало чем она отличается от Турке­ стана!» А до Туркестана он дошел и убедился, что положение трудящихся там такое же, как и в Сибири. Русским пере­ селенцам, безземельным и безработным жилось не лучше, чем туркменам и каза­ хам. Нет, надо не в воображении созда­ вать счастливую страну, населенную свя­ тыми и факирами, а ринуться в гущу жизни, туда, где куется победа будущего. В романе много места отводится обра­ з у учителя Вячеслава Иванова. Отцу Всеволода тоже присущи такие черты, как непримиримость к серым будням жизни и поиски необыкновенного, любо­ знательность. Мысли и поступки его ча­ сто неожиданны, противоречивы, но всег­ да бескорыстны и искренни. С самозаб­ вением он трудится там, где видит не свою, а общую пользу. Отец любит фи­ лософствовать и даже резонерствовать, больше всего он говорит о счастье, но настоящего счастья этот человек никог­ да не знал. И все-таки учитель Вячеслав Алексеевич не пессимист, он полон веры в прогресс, в светлое будущее народа. Правда, путей к нему он не знает, поче­ му и ограничивается проповедью аб­ страктного идеала добра и справедли­ вости. Хотя в образе отца Всеволода вопло­ щены некоторые типические черты доре­ волюционной народной интеллигенции, но в целом этот образ вызывает у нас не­ удовлетворение. В создании характера отца писатель не достиг художественно­ го единства. Уже после того, как опреде­ ленные черты его характера достаточно выявлены, автор почему-то снова и сно­ ва возвращается к ним. Роман «Мы идем в Индию» имеет це­ лый ряд несомненных достоинств. Это — образы Всеволода и Скурлатова, Калмы­ кова и архимандрита Михаила. Это и за­ нимательность сюжета, и прекрасные массовые сцены, и яркие картины приро­ ды. Вместе с тем в книге есть некоторые длинноты, неоправданные отступления от главной сюжетной линии, которая определяется похождениями центрально­ го героя. На наш взгляд, взаимоотноше­ ния Всеволода и дочери Калмыкова — Василисы настолько сложно показаны, что кажутся искусственными. То же са­ мое следует сказать о дочери Аралба- ева — Саумал. Вполне ясны симпатии этой девушки к Всеволоду, но зачем Са­ умал фотографировать секретные доку­ менты, хранящиеся у жениха, тем более, зачем автору возвращаться несколько раз к этому факту? Все это кажется лиш­ ним, ненужным,' нарушающим строй­ ность повествования. Несмотря на недостатки, роман Вс. Иванова займет достойное место среди автобиографических повестей со­ ветских писателей. П. К о с е н к о ПРОИЗВЕДЕНИЕ ПРИКЛЮЧЕНЧЕСКОГО ЖАНРА П о поводу одного эпизода в романе «Пропавший брат» его автор, Ни­ колай Анов, пишет в послесловии к сво­ ей книге: «Вероятно, очевидцы и совре­ менники восстания в сибирском Шлис­ сельбурге найдут сюжетную ситуацию с участием в ней Павла Петровича Батени­ на и четырнадцатилетних мальчуганов историей невероятной. Но «Пропавший брат» — произведение приключенческо­ го жанра, а не историческое исследова­ ние»1. , Таким образом, сам автор определяет жанр своей книги. Ее основу, действительно, составляют приключения четырнадцатилетних маль­ чиков Володи и его двоюродного брата Петрика, разыскивающих во время граж­ данской войны пропавшего Володиного брата Борю. Роман строится — приме­ няя кинематографический термин, мето­ дом параллельного монтажа: главы, рас­ сказывающие о поисках Володи и Пет­ рика, все время чередуются с эпизодами, посвященными судьбе Бори. Действие происходит то в украинской деревне Киштовке, то в Петрограде восемнадца­ того года, то в Белебее, то в Самаре, Омске, кержацком алтайском селе Мара- лихе, Усть-Каменогорске, Семипала­ тинске. Иногда придирчивый читатель может заметить, что романист временами теряет чувство меры, нагромождая одно приклю ­ чение на другое. Но разве знало меру са­ мо то бурное время? Разве не могла бы послужить, к примеру, канвой для рома­ на биография .самого автора «Пропавше­ го брата», побывавшего в те годы и сол- датом-фронтовиком, и корректором боль­ шевистской типографии, и газетчиком в глухом алтайском углу, работавшим вме­ сте с будущим автором «Малахитовой шкатулки» Павлом Петровичем Бажо­ вым, и одним из первых руководителей журнала «Сибирские огни»? 1 Николай Анов. Пропавший брат. Роман. Каз- гослитиздат, Алма-Ата, 1960.