Сибирские огни, 1961, № 1

на без обращения к «определенным сфе­ рам жизни». Возьмем, к примеру, такого поэта, как Фет. Лирический герой его поэзии обладает определенной духовной содержательностью, известным внутрен­ ним богатством. Но Фет писал главным образом о любви и природе, он не обра­ щался к «определенным сферам», а все рос да рос духовно, обогащал да обога­ щал свою личность... И что же в итоге? В итоге большим поэтом Фета не назо­ вешь. Но вот, с другой стороны, перед нами творчество Твардовского., Редчайший случай в мировой поэзии: у Твардовского очень мало, почти нет стихов о любви, все его творчество обращено к граждан­ ским, социальным темам, и тем не менее это крупнейший, по мнению многих, да­ же самый крупный поэт современности. (Мы не хотим, однако, сказать, что твор­ чество поэта не было бы полнее, если бы в нем полнокровно жила и тема любви). Известный польский писатель Леон Кручковский в статье «О «внутренней биографии» писателя», недавно опубли­ кованной в газете «Литература и жизнь», заметил: «По-моему, совершенно верный лозунг «Писатели, ближе к жизни!» дол­ жен всегда сочетаться с другим, значи­ тельно более приглушенным воззвани­ ем,— «Писатели, живите насыщенно!» Одно обусловливает другое. Невозможно хорошо и правильно узнать окружающую тебя действительность, не обладая бога­ тым внутренним миром. И наоборот: не­ возможно даже говорить о насыщенной «внутренней биографии» писателя, втис­ нутой в рамки его оторванного от окру­ жающей действительности «я», не спо­ собного к сильному личному пережива­ нию дел и событий «неличных» (подчерк­ нуто Л. Кручковским — В. Б.) Тут иные акценты, иное соотношение «сфер», внутреннего и внешнего, чем в высказываниях Н. Соколовой и В. Огне­ ва, и эту точку зрения нельзя не при­ знать правильной. Рисуя лишь отрицательные явления, немыслимо передать величие нынешних дней. Тут не поможет никакое внутреннее богатство автора, никакие его мысли о «портретируемом», как бы значительны они ни были. Героическое время требует создания героических образов. «Существует (особенно среди моло­ дых литераторов) заблуждение, — пи­ шет Н. Соколова, — что ярко можно написать только яркий характер». Ко­ нечно, это заблуждение. Но суть-то в том, что время рождает яркие характе­ ры и требует таких характеров от ис­ кусства. «Дела советского народа так гранди­ озны и так прекрасны, — говорил Н. С. Хрущев, обращаясь к писате­ лям, — что если бы вы, дорогие друзья, сделали во много раз больше, чем сде­ лано, то и этого было бы мало, чтобы показать жизнь советского народа во всем его великом размахе, созидателы ном творчестве, многообразии». Вот что главное, а не слизняки! И отсюда ясно, что книга, в том числе и документаль­ ная, будет тем значительнее, чем зна­ чительнее описанные в ней люди и собы­ тия. Значительнее не с точки зрения за­ нимаемых должностей (люди) или прост­ ранственных масштабов (события), а со стороны идейной насыщенности, глуби­ ны, типичности. В оправдание своего пристрастия к «характерам наоборот» Н. Соколова, по­ сле того как ею названа Мария Стюарт,- «распутная и преступная женщина, рав­ нодушная к судьбам народов, слепо пре­ данная католической реакции», и однако отлично «спортретированная» Стефаном Цвейгом, ссылается на гончаровского Обломова: «Трудно представить себе бо­ лее тусклый, унылый, невыразительный, бесцветный характер — и одновременно с этим трудно представить себе более яркое изображение этого «неопределен­ ного лица»! Неужели надо доказывать, что и Стю­ арт и Обломов были в свое время харак­ тернейшими, типичными явлениями жиз­ ни, одна — английской, другой — рус­ ской. Было же эпохальное явление — обломовщина! Но зачем сейчас, в сов­ сем иные дни без устали твердить, соб­ лазняя литературную молодежь: «мож­ но... написать... ярко, талантливо, кра­ сочно — о тусклом, бесцветном, аморф­ ном»? Какой смысл выдвигать на первый план, как что-то для наших дней принципиально определяющее, успех одного сатирика, который «понял и талантливо выявил... бессодер­ жательность, внутреннюю пустоту «порт­ ретируемого», или успех в сатирическом очерке другого современного советского писателя, который создал «образ педан­ тичного канцеляриста, безличного, ис­ полнительного писарчука»? Сатира — важное, полезное дело, йо это не опре­ деляющий жанр советского искусства. Сатирический образ и вообще образ от­ рицательный учит тому, как не надо жить, каким не следует быть; а мы сей­ час находимся в таком стремительном движении вперед по пути, которым до нас еще никто никогда не шел, что нам жизненно необходимы добрые советы, благие примеры, мудрые указания: как жить, как поступать, как действовать. А такие примеры, такие советы, такие указания даст лишь положительный об­ раз. Вот почему партия многократно и энергично в своих обращениях к совет­ ским художникам подчеркивает значе­ ние и силу положительного примера. Н. Соколова говорила о Данко и о Климе Самгине. Что ж, мы возьмем на себя смелость утверждать, что нам сей­ час важнее иметь перед своим мыслен­ ным взором героический образ юноши, вырвавшего для людей сердце-факел из своей груди, чем знать все душевные из­