Сибирские огни, 1961, № 1

Задолго до появления первой Ан- » гарской ГРЭС сибирские поэты слагали стихи и песни об электрических солн­ цах, которые разожгут небывалый рас­ цвет в Сибири... О Сибири электриче­ ской и индустриальной любил помечтать и поговорить Анатолий Ольхон.' Он во­ спевал отважных разведчиков недр, пер­ вооткрывателей сказочных богатств, стихами и прозой утверждал прекрасное настоящее и еще более чудесное буду­ щее родной сибирской земли. — Понимаешь, — возбужденно гово­ рил он, — хочу своими глазами увидеть, как завертятся турбины Ангаростроя, хочу не где-нибудь, а в стране Иркут­ ской посмотреть, как поднимают свои трубы металлургические заводы, а на полях увидеть электропахоту... Хочу, чтобы там, на западе,— он кивал в сторону железной дороги, — говорили не «далеко в стране Иркутской», не пу­ гались Сибири и не пугали Сибирью, а произносили слово «Сибирь» с почтени­ ем, удивлением и любовью. Внезапно, как бы устыдившись своей шумливости, он на минуту умолкал, а затем шутливо набрасывался на меня: — Эх, разве такой критический су­ харь может понять эмоции поэта... Мы смотрели друг на друга счастли­ выми глазами и хохотали на всю реку— чертовски хорошо было вокруг, и жизнь была прекрасна. ...Листая томики стихов в книжном магазине, он бережно откладывал одни и недовольно отодвигал от себя другие. Выйдя на улицу и продолжая на ходу перелистывать сборник исторических по­ эм Леонида Мартынова, он задумчиво говорил: — Посильней меня Мартынов-то бу­ дет. Вот и Петр Комаров — удивитель­ ный лирик. И не просто лирик, а — дальневосточный лирик. Я не завистлив, ты знаешь, но иногда по-хорошему зави­ дую им: вероятно, потому, что мы раз­ ные. — Это и хорошо, что разные. — Да, хорошо, — ответил он и вдруг произнес со злостью. — Но доколе все мы будем ходить в каких-то провинци­ альных «местных» пиитах. Послушай, если б про какого-нибудь рабочего ска­ зали, что он не просто слесарь, а обяза­ тельно «местный слесарь», а настоящие слесари живут в столицах —что б бы­ ло?.. Да, только в голову это сказать ни­ кому не придет. А вот мы все — «мест­ ные». Но раз мы не просто советские писатели, а «местные», то, выходит, и читатель у нас какой-то второсортный, «местный», раз нас, дураков, читает. А разве это может быть? — допытывался он. — Ты знаешь, что я не раз выступал в печати против такого неумного деле­ ния. — Выступал, да, а толк какой? — Небольшой, но под лежачий... — Знаю, знаю, — перебил он,— вода не течет...—И тут же, упрямо выдвинув подбородок, свирепо произнес: — Ни­ чего, будут нас издавать в Москве, бу­ дут. Он не ошибся. Прошло несколько лет, и стихи, очерки, рассказы, романы и пьесы сибирских поэтов, прозаиков, драматургов широким потоком хлынули на книжные прилавки страны, перешаг­ нули советские рубежи. Возвращаясь из отпуска, я узнал в дороге: гитлеровские войска перешли границу Польши. Так вспыхнула вто­ рая мировая война, но никому еще не верилось, что она вот-вот коснется и на­ шей Родины... Теперь Ольхон почти каждый день заходил ко мне в редакцию и, плотно усевшись в глубокое кресло, вниматель­ но читал телетайпные ленты, громко хмыкал, что-то бурчал себе под нос, по­ том, не выдержав, начинал ругаться: — Сволочи! Почему не сопротивля­ ются? Что это за барабанный марш по Европе? Где же величие Франции, о ко­ тором так распинались... И это — люди! — Успокойся, пожалуйста. Не лю­ ди —• фашиствующие капиталисты. Что им Родина... Франция... — Да, что им Родина, — раздумчиво повторяет он. — Ну, пойду, а то у тебя с этими телеграммами — сплошное рас­ стройство. В эти дни благородная тема защиты Отечества с новой силой зазвучала в творчестве иркутских поэтов. Оживились связи литературной организации с час­ тями Красной Армии. Однажды неболь­ шая группа литераторов решила вы­ ехать в летние лагеря, где, кстати, прохо­ дил тогда военные сборы командир запа­ са поэт Иван Молчанов-Сибирский. Утром мы осмотрели все, что показа­ ли нам гостеприимные хозяева, и теперь валяемся в высокой траве, греясь на солнце. Ольхон лежит, опершись на локоть, и сосредото­ ченно наблюдает, как вдали, на боль­ шой площадке, четко перестраиваются плотные красноармейские ряды. — Вот, Елка, — обращается он к по­ этессе Елене Жилкиной, маленькой, кругленькой женщине, — учиться и учиться нам надо, — и показывает ру­ кой на красноармейцев. — Учиться, чему, Анатолий Серге­ евич? — недоуменноспрашивает поэ­ тесса. — Чему? — иронически переспраши­ вает Ольхон. — Дисциплине, например. Ди-сци-пли-не тру-да. Смотрите, как ве-- ликолепно работают красноармейцы. Вез дисциплины этого не достигнешь. ...Железная самодисциплина, которую он вырабатывал годами, помогла ему