Сибирские огни, 1961, № 1

пушки. Второй факт — они на стальном каркасе высотной стройки, под с а ­ мыми облаками. Третий — они на крыле «ПО-2», учебного самолета аэро ­ клуба. Как это все им удалось, при условии, что не были они рабочими- верхолазами и не были парашютистами? «Кто хочет, тот добьется, кто ищет, тот всегда найдет!» А вот другие фотографии — уже армейские. Гимнастерки, подтяну­ тые честь по чести, с погонами. В руках — то винтовки, то сабли, то писто­ леты. Добрый десяток драматически захватывающих снимков. Только, по совести, все это изобретательность, хитрость и выдумка фотографа. И т ай ­ ные дозоры, и схватки с врагами на границе, и мишени, где все пять пуль вбиты точно в яблочко. На самом деле их часть — обыкновенная пехотная часть! — стояла от границы за тысячу с лишком километров, шпионов ни­ кто и в глаза даже не видел, смертельно опасных подвигов не было, и стреляли Максим с Михаилом тоже так себе. Д а и то сказать,— попробуй, попади в пограничники. Все хотят только туда! В самом нижнем ряду приколоты снимки послеармейские. У Михаила были тогда тонкие усики, но он сбрил их потому, что у Максима усы ни­ как не росли. Снимки разные. Верхом на лошадях . В кузове грузовика. На подножке вагона. На палубе парохода. На трапе самолета. Это всё без обмана, подлинное. Это они с военной службы, из Курска в Москву, воз­ вращались через Махач-Калу , Новороссийск, Одессу, Львов и Минск. Ехали полгода. Заработаю т на дорогу от одного города до другого — остановка. На фотографии здесь еще мало чего попало, можно бы снять целый кинофильм. Но только что во всем этом особенного, выдающегося? Гулко лопнуло в окне стекло. Еще, что ли, сильнее мороз нажимает? Максим насторожил слух. Снег, далеко где-то, скрипит, а не поймешь, куда идут люди: всё дальше уходят или возвращаются... ...В Москве Михаил сказал : —Довольно! Так навсегда киселем можно остаться: день да ночь — и сутки прочь! Тем более, что в наше с тобой время, Макея, жизнь течет, в целом, спокойная и ровная. Сам Овод, Павка Корчагин или Саша Матросов подвига бы для себя не нашли. А что это за жизнь без тревоги, без опасностей, одним словом без всякой романтики? Доживешь до ста ­ рости и молодость вспомнить будет нечем! Зимний не штурмовали и йа рейхстаге знамя победы водрузить опоздали. Остается для нас с тобой только трудовой фронт. Д ав ай двигать хоть здесь на передовую линию. Они поспорили, а где она сейчас проходит, передовая линия трудового фронта: в черной металлургии, в угольной промышленности или на строи­ тельстве гидроэлектростанций? Дома разрешить.спор не удалось. У Ми­ хаила «главным родственником» была единственная сестра, старше него на два года. Но кто же из молодых парней принимает всерьез мнение сестер, даж е старших! Родители Максима — оба самые рядовые министерские служащие — рассуждали так: линии трудового фронта проходят везде, а сыну, честно отслужившему в армии положенный срок и не пожелавшему скорее поступить в любой институт, совсем не грех теперь попрочнее осно­ ваться и на родной Зацепе. При настойчивости д аж е конторскую работу можно найти. Друзья пошли в райком комсомола. Там сказали : «Казахстан. Алтай. Целина». Предложили комсомольские путевки. И кто его знает, может быть, они взяли бы эти путевки, но Михаил поморщился: «Вот уж больше всего на свете не люблю я голые степи!» А секретарь райкома рассмеял­ ся: «Ну, пожалуйста, тогда на освоение восточных районов страны — в Красноярский край! В самую что ни на есть тайгу, к медведям. В лесную промышленность. Как?» И они оказались вот здесь. В Красноярске, в тресте, их спросили: «Куда?» — «В самую даль» ,—