Сибирские огни, 1961, № 1

цвета оконного стекла й такой же прозрачный, в пургу грязно-синий и непрони­ цаемый. ■Сегодня грязно-синий. Пурга. Не видно ни берега, ни гор. Летучий снег застилает все вокруг. Ве­ тер летит со скоростью двадцать пять метров в секунду. С перемычки срываются шквалы песка, гравий и хлещут по лицу. Чтобы не остаться без глаз, мы воору­ жились очками-консервами. На границе, где пройдет перемычка, мы долбим канавы во льду, канава до­ ходит до груди, а воды все нет. Потом еще один удар, и вдруг из-под лома с шу­ мом вырывается извивающийся фонтан. Не нужно никого торопить. Каждый вы­ скакивает из канавы, как ошпаренный. Опоздаешь и окажешься затопленным. Затопленная канава утихомиривается, напоминает зеленую ванну. Вода в ней до невозможности прозрачная, отдает парком и манит наклониться ближе, ближе. Так и хочется с усталости залезть в нее, растянуться и отдохнуть. Опускаемся на колени и осторожными ударами лома превращаем канаву в прорубь — пробиваем последнюю ледяную корку под зеленой водой. Лом преломляется в воде и кажется кривым. , — Эх, в июле бы долбить этот лед,— замечает Валентин Варенов, лишь три дня назад переведенный к нам из какой-то другой бригады, вращая глазами и от­ топыривая верхнюю толстую губу. — Залез бы сюда да и долбился упреж. У Варенова крупное все: и ноги, и туловище, и руки, и голова. Все это сдела­ но природой без старания, и поэтому он напоминает каменную глыбу, случайно приобретшую сходство с человеком. У него толстые выпяченные губы, всегда от­ крытый рот, глаза на красном лице замечаешь, лишь когда присмотришься — настолько они маленькие, бесцветные. Говорит он густым негнущимся басом, тя­ жело ворочая верхней губой и вращая глазами, что означает улыбку. При всей не­ уклюжести этот парень нам кажется симпатичным. Впрочем, не только нам: на него заглядывается миловидная Верочка в очках, мастер с соседнего участка. Валентин постоянно шутит, вернее, просто говорит отрывистыми, незакон­ ченными фразами, которые почему-то звучат комично. Может быть, поэтому он нам и кажется симпатичным, Варенов — сибиряк, и когда у него спрашивают, какой он национальности, в ответ звучит неизменное: «Чалдон». Он — слесарь-авторемонтник высокой квали­ фикации и уверен, что весной, когда пополнится автотранспортный парк стройки, его с руками возьмут в ЦРЗМ (центральные ремонтные мастерские). Рассказы­ вают, что новый год Варенов встречал на той самой семисотметровой горе, что возвышается напротив Дивногорска. Забрался ночью туда один с бутылкой водки, разжег на вершине костер, выпил водку и к рассвету, веселый, вернулся в обще­ житие. В проруби вода черная, будто смоляная, лишь на далеком дне зелеными ру­ бинами светится галечник. Вода то поднимается, тоопускается,колышась Енисей будто дышит своей могучей грудью. — И-и раз! И-и два! — взмахиваем и все одновременно бьем ломами. — И-и раз!И-и два! И-и раз! И-и два! — Тфу-у,— выдыхает Енисей в расщелину, и громаднейшаяльдина с ш пением и шелестом, колышась, отодвигается. Отступаем шага на четыре, выстраиваемся шеренгой и снова: — И-и раз! И-и два! Это мы откалываем десятикубовые льдины. Володя Бушков подводит багром под льдину стальной трос, машет рукой, трактор на перемычке рычит и трогается, трос, пропущенный через блок на сере­ дине реки, натягивается... Меня поражает толщина льда — полтора метра. Трос звенит от натуги, сто­ сильный гусеничник скребется по откосу высокой перемычки, буксует, пятится, снова рвется вперед, а льдина все не выходит из воды, она то дыбом вскидывает­ ся, то плюхается, обдавая нас брызгами. Мы обстыли со всех сторон ледяными