Сибирские огни, 1961, № 1

снегом едва не до половины. Дорога, полукружием обежав поляну, круто бросалась вниз, к Ингуту, дымившему свежей наледью. Жестокий мороз перехватил речку где-то на перекате до дна, прочно и крепко, но она про­ сосала себе полыньи, и вода, вырвавшись на поверхность бурливыми клю­ чами, дальше ползла в виде толстого слоя ледяной кашицы, которая все время пропитывалась текучей, более теплой водой, и мороз не успевал об­ ращать ее в камень. Глубокая наледь разрывала дорогу надвое — продол­ жение колеи можно было увидеть только на противоположном берегу Ингута, сплошь заросшем кустами боярки, рябины и черемухи. В лесу стояла та звонкая и сторожкая тишина, какая в приангарской тайге наступает лишь во время самых сильных морозов, когда кажется слышным д аж е полет невесомых тоненьких блесток куржака . Луна медленно всплывала над перевалом, вытягивая из глухого мра­ ка нагромождения скал и словно бы поворачивая их каменной грудью к свету. Безмолвно менялись в своих очертаниях узоры теней на дороге и на круглой поляне перед домом. И кроме этого да клубящегося пара над Ингутом — другого движение в природе не было. Все сковал, остановил мороз.' Д ва окна дома, изнутри густо запушенные инеем, слепо глядели на поляну, на спуск к реке и зеленоватую жижу наледи с серыми островками кой-где все же посмерзавшейся ледяной каши. И нельзя было понять, то ли это лунные блики леж ат на стеклах окон, то ли в глубине дома теплит­ ся слабый свет. Судя по звездным приметам неба, ночь наступила уже очень давно. И вдруг где-то далеко за перевалом возник тонкий, вначале неясный, а потом все более отчетливый и нарастающий звук скрипящего снега: кто- то бежал по тайге на лыжах. Уверенно, безостановочно, как бегут возвра­ щаясь к себе домой. По желтым стеклам в окнах задвигалась расплывчатая тень. Туда, в избу, должно быть, тоже проник этот, сверлящий морозную тишину, звук, пресек чье-то томительное ожидание. Из трубы взлетел высокий столб черного, смоляного дыма — в печь подбросили сухих дров. И ярче обозначилась на стекле тень человека. А лыжник между тем все больше наддавал ходу, благо, теперь ему было под гору, не столько бежал, сколько катился, скользил по сугробам, не отталкиваясь палками, а волоча их за собой и перемахивая через вы­ боины дороги с каким-то особенным удальством. Он не был еще виден за деревьями, но все это рассказывал о нем чуткий и певучий мерзлый снег. И он действительно влетел на поляну шумным вихрем, выдувая тугие струи белого пара, в ватной стеганке, словно проросшей инеем. Он сразу перепутал лунные блики на снегу и заставил беспокойно забегать, к а за ­ лось, закоченевшие тени деревьев. За плечами у него, стволами вниз, висе­ ло ружье, а за поясом болталась огромная птица. Он пощелкал лыжами, сбрасывая их с ног, встряхнул шапку-ушанку, с которой так и посыпалась снежная пыль, и вошел в дом в седых космах морозного воздуха. — У-ух! — выдохнул он.— Дома! К нему подскочил такой же молодой, как он сам, парень. — Мишка! Ну, понимаешь... И вытащил у охотника из-за пояса птицу. — Ого! Копалуха, глухариная мама!.. Где это ты в такой мороз под­ шиб ее? Сам как жив вернулся? Я уж думал прямо-таки... — «Прямо-таки... Прямо-таки...»! Мишку, брат, сам черт не возьмет! А ну, Максим, расстегни мне ворот, пальцы вовсе не гнутся. Тот стал одной рукой помогать ему раздеваться — другая рука в