Сибирские огни, 1961, № 1

порос лесом. Еще издали слышно мерное тарахтенье мотора. Под сколоченной из трех сосен вышкой — расхлябанный движок, подстать ему буровой станок. Ря­ дом — нумерованные ящики с кернам^, запас буровой дроби, обсадных труб. Нелли Виткина сейчас же вступает в оживленный разговор с коллектором Ваней Дорониным. Эта скважина должна определить мощность сибирских траппов в ложбине за мысом, их минералогический состав и фильтрационные свойства. Виткиной важно знать, что говорят последние керны. Знакомлюсь с буровым мастером. — Алексей Сизых! — представляется коренастый человек в замасленной спецовке. Что такое? Из Невона до Карапчанки меня довез Николай Сизых, складом заведует Дарья Сизых, здесь мастером тоже Сизых. Родственники, однофамильцы? В тот же день мое недоумение разъяснилось. Оказывается, чуть не половина жителей Карапчанки состоит из Сизых. Очень много их и в Невоне. Все они — потомки первых поселенцев, добравшихся сюда из европейской части царской России. Хочется снять шапку перед теми, кто, не страшась ни сурового климата, ни дикой тайги, населенной зверьем, ни разлуки навечно со всем, что окружало их на родине (представим себе на миг то время: ни почты, ни радио, ни отпусков, ни самолетов!), проделали тяжелый путь сюда и заселили долину Ангары. Как русские люди рубили тут избы, выжигали клочки тайги под пашню, при­ учались бить зверя, не смогли рассказать мне самые древние старики Карапчан­ ки. Но одно ясно — трудно жилось тут человеку... От Толстого мыса Шерин решает спуститься еще ниже, до Невона. Нам с Виткиной приходится топать обратно пешком. В сапогах, брюках Нелли идет впереди размашистым мужским шагом. Изящ­ ные женские манеры тут ни к чему. Иногда поваленные сосны преграждают путь и принуждают перелезать через них либо подныривать снизу. Недавно прошел дождь, и в лесу душно, словно в парной. Какое счастье, что еще не наступила пора вылета мошки и прочего гнуса! Эта, нечисть — подлинная «казнь египетская» для таежников. Даже специальная мазь и накомарники не всегда спасают челове­ ка. Гнус (словечко-то какое выразительное!) ухитряется проникать всюду, щеко­ чет, жалит, доводит до белого каления. Все меркнет в глазах человека, даже не­ сравненная красота здешних мест. Жертвуя «благорастворением воздухов», он лезет в дым костра, ища спасения от врага. Виткина — москвичка. В столице у нее отец — партийный работник, мать — врач, муж — историк, и, самое главное, — полуторагодовалая Маринка. Нелли лишь на днях возвратилась из трехнедельной командировки в Москву и перепол­ нена впечатлениями. — Прилетела в шесть утра Первого мая. Конечно, сразу — к телевизору, смотреть первомайский парад. После праздника отвезла в Гидроэнергопроект тех­ ническую документацию к выбору створа Усть-Илимской ГЭС и засела за состав­ ление геологических карт, разрезов, пояснительных записок. Это — днем. А вече­ рами и по воскресеньям бегали с Михаилом поглощать культуру. — И многое успели посмотреть? — Видела чехословацкую выставку в Сокольниках, в парке имени Горько­ го — финскую промышленную выставку и самолет Пауэрса, в кукольном театре — очень люблю его! — новую постановку, в театре Маяковского — «Иркутскую исто­ рию», у вахтанговцев — «Шестой этаж». Ну, еще, конечно, Лужники, «Динамо», кино. Побывала и на свадьбе у подруги. Да, чуть не забыла — видела в Музее изо­ бразительных искусств работы Рериха. — Для трех недель нагрузка предельная! — Да. Знаете, старая история: приезжие обегают в месяц больше, чем москвичи за год. Москвичи ведь убаюкивают себя тем, что в любой вечер могут пойти в театр, музей, консерваторию. И месяцами сидят дома. А мы... Угадайте, что меня поразило больше всего в Москве?