Сибирские огни, 1960, № 9

кулакам батрачил, только женился — война. Газу хлебнул, стрелянный два раза был... В революцию офицерье пощипал маленько... А там Колча­ ка за горло брал. Вернулся, думал, все, конец. А он, видно, с другой сторо­ ны, конец-то. Помирать с трехлинейкой приходится, не выпустишь ее, ока­ янную, крепко присосалась...». И, упрямо тряхнув головой, как бы от­ гоняя докучные мысли, вскочил в задок телеги. Но не сиделось, спрыг­ нул. Достал кисет, но, так и не притронувшись к бумаге, лег на землю, приложил ухо. Мерзлая земля отозвалась еле заметным звуком, как будто по липкой клеенке тараканы бегали. «Идут. Ну, так и быть, ветреней». На душе стало спокойно, как будто опасность не наступала, а миновала. — Эгей, головной! — крикнул Волков, поднявшись с земли.— Свер­ тывай с тракта, гости едут. Обоз остановился. Подошел Волков. — Догоняют, скоро будут. Так что, фронтовички, довелось еще раз старинку вспомнить. Сворачиваем с тракта и будем по всем правилам занимать оборону. Окопов рыть не надо, из этих мешочков крепость сде­ лаем, — и по-молодому весело крикнул: — Трогай, Миколка! Свернули с тракта. Выбрали место повыше. — К господу богу поближе, он, пожалуй, баньку для нас приготовил. Ну, распрягай, мужики!.. — скомандовал председатель. Освободившиеся от упряжи кони мирно пощипывали сухую траву. — Вперед, стало быть, ложим мешки, а вокруг их телеги! — Волков первым взялся за мешки. — А может, проскочат, не заметят. — Нет, Миколка, как раз на свету пожалуют. Патроны положите где посуше. Работали дружно, как бывает, когда чувствуется близкая опасность. Когда последняя телега была поставлена на место, еще раз осмотрели крепость. Присели на телеги. — Кто как, а я, фронтовички, предлагаю отослать Кузьму Николаеви­ ча на станцию за подмогой. Заодно коней угонит, чтоб нам соблазну не было, а то вон Миколай все на гнедого поглядывает, — пошутил Волков. — Ну, нет, я от товарищей... Нету мне от вас ходу, — недовольно про­ говорил коренастый, с большими усами Кузьма Николаевич. — А ты слухай. Я тебе как председатель говорю. Ты где? Почти на фронте. А на фронте старшего все слушают.— Голос Волкова стал глу­ ше.— Думаешь, мне тебя жалко? Хоть ты и наклепал шестерых, я не за их сиротство боюсь, а за всех нас, за хлеб этот. Уполномоченная говори­ ла — отряд должен на станцию прибыть, может, прибыл уже, вот и ска­ жешь, где мы. Передай, что держаться будем до конца. Ясно? Исполняй. Гони, что есть духу гони! Ну, прости Кузьма Николаевич, что промеж нас. может, не так было.— Волков неуклюже обнял односельчанина, рас­ целовал.— Если что, бабам нашим в поле когда подмогнешь. Бывай. К отъезжавшему по очереди подошли все остальные. Попрощались. Кузьма Николаевич поймал в темноте лошадь, вскочил верхом и, собрав остальных коней, исчез в предутренней темноте. Оставшиеся трое доста­ ли обоймы, зарядили винтовки. Рассвет еще не наступал, но чувствова­ лось, что темнота вот-вот дрогнет и расползется. Молчали, прислушива­ лись. Тишина давила на перепонки. Наконец, на востоке забрезжила си­ нева. Утро наступало. А немного погодя можно было различить и куст боярки, растущей саженях в двадцати, чахленькую, какие бывают в степи, березку. Полоска на востоке из фиолетовой превращалась в голубую. Пер­ вый утренний ветерок начал пробовать силу над пожухлой осенней тра­ вой. И этот же тощий безобидный ветерок принес зловещий топот.