Сибирские огни, 1960, № 9

неказистый ходок. Разогревшись, мальчик вскочил в него, зарылся в ду­ шистое сено. А в это время за светящимся окном коренастый плотный мужчина, поглаживая короткими пальцами густую рыжеватую бороду, выслушивал жалобы хозяина. Владелец постоялого, с обвисшими, как у бульдога, ще­ ками, большим животом и узенькими щелочками заплывших жиром глаз, зло выкрикивал бабьим голосом: — Вот она, жисть, подошла, кум Анисим. Пришили рогатиной, ровно косолапого. А ить я и товар весь завез, и лавчонку было открыл. Деньга ровно за деньгу цепляться зачала. Ан враз краснорылые все перевернули. Лавчонку прикрыл. Товар кое-как размытарил. Не прогадал, это верно. Т ак ведь не того хотелось! А теперь из-за иродов к косоглазым придется податься. Покель то да се, пережду. Все одно эту власть сколупнут. — Кто же ее, кум, колупать будет? Правитель на что с силой был, а не смог удержаться. Убег. — Сколупнут, вот те крест, сколупнут.— Пухлый кулак опустился на стол. Злые огоньки забегали в прищуренных глазах. — Один человек... -стоящий человек сказывал, что теперя не долго ждать. Будто правители новые нашлись, момент только надо. На нас, мужиков, надежда у них •большая. Как, говорит, комиссарье городское с голоду подыхать зачнет, тут уж не зевай. — Дай бог, дай бог, кум. — Волосатая рука Анисима потянулась к плавающему в масле блину. — Продотрядчики объявились. Хлебушко отбирают, — ныл хозяин. — Ну, до нас пока не дошли, — заблестел жирными губами собе­ седник. — Дойдут. У большевиков руки длиннющие, все выгребут. — А у тебя, кум Мефодий, выгребать, кажись, нечего. Какая тебе от этого боль? — Мужиков жалко. — Мефодий поднял стакан с мутным самогоном. — Чтой-то ты жалостливым стал. — Станешь, когда самого вдоль хребтины собираются вытянуть. — И, опрокинув стакан, крякнул, проведя рукой по усам: — Попался бы мне хоть какой ни на есть комиссаришка, с живого бы шкуру снял. И ты не больно ерепенься, кум Анисим. Тебя тоже прижмут. — Меня им трудно поприжать. Нищий я. Пролетарият — вот кто я. Они должны меня защищать. — И Анисим хитро заулыбался, играя мох­ натыми бровями. — Ну, бывай здоров, кум Мефодий. — Анисим встал, нахлобучил на самые глаза треух. — Как только появятся эти отрядчики, слух дашь. Д а не мешкай, а то век в обиде буду. — И, прижавшись воло­ сатым ртом к пухлым губам хозяина, поцеловал. — Спасибо за угощение! На ходу сняв тулуп с гвоздя, вышел. Глянув на звездное осеннее не­ бо, проворчал: — Засиделся, однако. К утру поспеть бы. — И торопливо сунул руки в рукава теплого тулупа. — Санька, Санька! — Не дождавшись ответа, пошел к возку. По­ правляя сено, нащупал лежащего мальчика. — Развалился, как комиссар, разъязви тебя. — Нашарив под облуч­ ком кнут, ткнул рукояткой спящего. — А ну вставай, суразенок! Мальчишка испуганно вскочил. — Торбы снимай. Совсем разленился! Д а поживей! Скрипнула калитка. Во двор вошла Мотя. Увидев почти рядом стоя­ щего Анисима, спросила: — Едешь, хозяин? — Еду.