Сибирские огни, 1960, № 9

Не зная, что собирается делать муж, обрадованная затихающим скандалом, мать кинулась к только что снятой Ваниной одежде. — Не эту! — остановил ее Захар Дмитриевич — Дай ему мою ра­ бочую, самую наихудшую, большего он не заслужил. Белья не давай, а обую я его сам. — Что же ты делать собираешься? — испугалась мать. — Исполняй, что велено, — распоряжался отец, — иначе может произойти смертоубийство. Трясущимися руками мать сняла с вешалки отцовские старые шта­ ны, рубаху, телогрейку, шапку и подала все это Ване. — Шапка мне сгодится самому! — выкрикнул отец. — Дай ему ста­ рую рыжую кепку. Мать выполнила и это приказание. — Обувайся! Захар Дмитриевич снял с себя галоши и кинул их сыну. Пока Ваня одевался и обувался, Захар Дмитриевич, уткнувшись взглядом в стол, молчал, мать тихо всхлипывала, а Макар Филиппович наблюдал из комнаты. Но вот Ваня оделся и обулся. Захар Дмитриевич встал и, постуки­ вая кулаком по столу, произнес: — Ну, а теперь слушайте все! Этого змееныша, эту сатану непутевую я проклинаю именем... именем господа бога нашего Иисуса Христа. __ Захар Дмитриевич еще раз взвизгнул: — Проклинаю! — и нехорошо вы­ ругался. Мать закричала, Ваня снова вздрогнул, словно от ожога: «Самое не­ хорошее наказание». Мать с плачем упрашивала отца отменить проклятие. Наверно, Ва­ ня присоединился бы к ней — стало очень жаль ее и уж слишком страш­ но было быть проклятым, но тут снова выпустил жало Макар Филиппо­ вич: