Сибирские огни, 1960, № 9

вый старичок; какие-то две старушки в черных платках ринулись из углов на середину комнаты к Макару Филипповичу; громыхнуло на кухне. Одним словом, не было ни одного утешителя, который так или иначе не выразил бы своего отношения к совершившемуся факту, и лишь Макар Филиппович пребывал в спокойном состоянии. Оставаться в комнате было не к чему, и Миша уже несколько раз го­ ворил мне: « Прошу вас, уходите!..» Я шагнул к двери, увидев Ваню, взял его за руку, и мы вместе вышли. Но на крыльце Ваня уперся и, высвободив свою руку из моей руки, сказал, потупясь: — Не могу... Я потом... после, а сейчас не могу, потому что батя... За калиткой меня ожидал сюрприз — стояла круглолицая в белом платочке женщина. — Вы тоже покинули собрание? — спросил я. — А ну их к чертям, — смущенно улыбнулась женщина. — Я теперь сама не знаю, как меня занесло к ним. — Давно занесло? — полюбопытствовал я. — Второй раз прихожу, — охотно отвечала женщина. — А получи­ лось так. Недели три тому назад была я на похоронах дальней родствен­ ницы. Там меня познакомили с этим Макаром и с его приспешниками. Они и прилипли ко мне — приходи да приходи. У нас хорошо, тихо, благочести­ во. Ну, я и пришла. Понравилось. Показались они мне такими вежливыми, согласными, серьезными. — А теперь? — Раскусила я их... — помолчав немного, она как бы про себя доба­ вила: — Да... было бы дело... Ведь у меня же дочь и зять коммунисты, внуки комсомольцы и пионеры — все настоящие люди, а вот я, самый главный корень, чуть было не стала помощницей этого спекулянта. 19 На следующий день с утра я дежурил. Часов в одиннадцать вахтер сообщил мне по телефону, что меня спрашивает какой-то молодой человек. — Чудной, фамилии своей не называет и трубку не берет. «Неужели Ваня?» Я спустился в проходную, но там никакого молодо­ го человека не было. — Ж дет на улице, — сказал вахтер и добавил: — Уж очень он того... День был пасмурный, на грязную холодную землю падали белые крупинки. Ваня сидел, опустив голову, на скамейке, в сквере и был настолько «того», что сначала я не узнал его. Ходил он всегда в добротной, чистой одежде, а теперь — на ногах старые большие галоши, вместо пальто — потрепанный ватник, брюки хлопчатобумажные, с большими заплатами на коленях, на голове — ни шапчонки, ни кепчонки. Все на нем было мок­ рое, выпачканное. Торчащие во все стороны волосы слиплись и с них капало. Увидев меня, он встал на ноги, затем снова опустился на скамейку и склонил голову. — Что случилось? — не здороваясь, спросил я. — Д а вот... Ушел... Насовсем... — не поднимая головы, с трудом вы­ давил Ваня. — Сам ушел или выгнали? Помолчав немного и подвигав челюстями так, будто жевал что-то, Ваня ответил: — Батя... — Что батя?