Сибирские огни, 1960, № 9

цах» насчитывалось не менее пятнадцати. Главные из них: первое января, седьмое и восьмое ноября, пятое декабря, восьмое марта, двадцать третье февраля, рождество, пасха, троица и другие. В каждый из этих дней он уносил в нагрудном кармане своей синей тужурочки из упомянутого дома немалую сумму. Подавали, конечно, не все, кое-кто закрывал двери перед носом ста­ ричка и ворчал: «Надоел...» — или что-нибудь в этом роде. Синий старичок не обижался, он все равно смиренно кланялся, клал крест на захлопнутую дверь, говорил: «Да пошли вам господь бог много счастья и милости», — и, как ни в чем не бывало, стучался в эту непривет­ ливую дверь при следующем своем обходе. Как-то выяснилось, что синий старичок ходит страдать и унижаться не в один дом, а во многие дома и что таким образом в каждую из пятнад­ цати знаменательных дат «зарабатывает» не одну сотню рублей. Выяснилось также, что ни в какую лавру он не ездил и что ему пере­ валило не на девятый, а всего лишь на седьмой десяток. Все больше и больше дверей стало закрываться перед ним и, наконец, он исчез. Жильцы пятиэтажного дома считали, что синий старичок перестал посещать их потому, что его разоблачили, что доход его снизился, но при­ чина, оказывается, была иная, — он продал свою душу дьяволу. Почему же он отрекся от бога, перестал исполнять эпитимию, осенять крестом чужие квартиры и верить в страшный суд? Об этом рассказала одна тридцатипятилетняя вдовушка, побывавшая у синего старичка. Ей, этой женщине, страстно захотелось женить на себе одного молодо­ го человека. Препятствий к этому, по ее мнению, не могло быть никаких: молодой человек был гол, как сокол, а она проживала в своем собствен­ ном доме и имела телевизор, стиральную машину и много другого добра. Но молодой человек вел себя не по-жениховски: чай пил, вино пил, а пред­ ложения не делал. Обескураженная вдовушка обратилась за советом к одной старушке. Та сообщила ей под большим секретом, что она знает одного старичка, проживающего в Бердске, который за соответствующую плату может присушить любого человека. Старушка накарябала старичку записку, в которой вместо слов стоя­ ло три кружочка и два квадратика. — Ну и вот, значитца, — рассказывала вдовушка, — подошла я к его небольшому домику вечером и постучалась в калитку. Он вышел на кры­ лечко и спрашивает: «Кто?» Я ответила: «Одна женщина из Новоси­ бирска». Он, значитца, впустил меня, закрыл калитку на засов и говорит: «Милости прошу в дом». Двор тесный, огороженный высоким глухим за ­ бором. Я испужалась и не могла двинуться с места. «Не бойся, — сказал он, — мне перевалило на девятый десяток, я человек добрый и ничего пло­ хого тебе не сделаю». Ну я, значитца, набралась храбрости и вошла вслед за ним в избу. В домике тоже было тихо и темно. Он зажег лампу, а потом спросил: «С чем пришла?» Я вытащила бабушкину записку и подала ему. «Все ясно», — сказал он. «А сколько это будет стоить?» «Цена зависит от труд­ ности, а трудность — от ваших обоюдных отношений. Сейчас я приготов­ люсь, и мы с тобой потолкуем». Закрыл на крючок входную дверь и нака­ зал мне: «Ежели кто будет стучаться и его придется впустить, говори, что ты моя племянница». Я, значитца, рассказала ему про свои обстоятелист- ва. После этого он встал, прошелся два раза из угла в угол, а затем ска­ зал: «Пятьсот рублей». «Дорого, однако», — вырвалось у меня. Он улыб­ нулся и говорит: «Не думай, что твои деньги пойдут только мне одному. У меня расход великий. В полночь явятся друзья, и мне придется угощать их. Кто они такие, ты должна знать: не в церковь пришла»...