Сибирские огни, 1960, № 9

простиралась пустынная тундра. Ирина любит Сеню Ниточкина, Байда любит Ирину. Углы этого треугольника доволь­ но острые. Мелкие ссоры, кажется, вот- вот разрушат коллектив. Но произошло нечто исключительное, правда, в значительной степени избитое, шаблонное в такого рода произведениях. Байда, рискуя жизнью, спасает своего «соперника» Ниточкина. Третий раз спу­ скали Ниточкина в глубокий шурф. Ири­ на поскользнулась и выпустила рукоять ворота. Байда бросился к срубу и подста­ вил под рукоять плечо. Все было б хоро­ шо и правильно, если бы не слишком высокий, неудобный для работы сруб «выстроил» для своих героев автор. Ве­ роятно, Байда задержал ворот весом все­ го тела, а не плечом. Но так об этом и следовало бы написать. Будь эта деталь случайным просчетом автора, о высоте сруба не следовало бы упоминать. Но мы имеем дело с тенденцией подменить точ­ ность реальных фактов красивой выдум­ кой. Стоит лишь пожалеть о том, что в издательстве «Молодая гвардия» сочли этот рассказ одним из лучших и даже вынесли его название на обложку книги. Давно известно, что в художественном произведении существует единство внеш­ него действия и психологического разви­ тия образов. Стоит лишь немного нару­ шить это единство, как читатель сразу же почувствует натяжку. В характерах некоторых героев С. Наумова встречает­ ся такая психологическая «натяжка». Весьма спорными, например, являются мелодраматические сюжеты ряда расска­ зов, претендующие на раскрытие каких- то общечеловеческих черт, на показ осо­ бенных тонкостей в душевных движени­ ях человека, а по существу являющиеся не более как сентиментальными, слабо обоснованными, ложнокрасивыми «при­ думками». В рассказе «Осыпь», например, осо­ бенно заметно расхождение между тем, как герои должны действовать по логике своих характеров и как они действуют по рецепту автора. Об этом рассказе, пожа­ луй, следует сказать подробнее. ...Двое идут по тайге. Он «молчалив и груб», целиком поглощен своей работой. Казалось, шлихи, намытые в ключе и сложенные аккуратно в рюкзак, были для него дороже человека. Она рядом с ним выглядела хрупкой. Трудный пере­ ход наложил на них отпечаток: их лица и руки огрубели. Это все, что есть у них общего. Во всем остальном они разные люди. Для Ксении молчаливый геолог Чихачев — загадка, которую ей хочется разгадать. Поэтому и согласилась пойти с ним по трудному маршруту, согласи­ лась из-за простого любопытства к тому, чье имя уже овеяно легендой. Они вышли в путь, не чувствуя друг к другу ни симпатии, ни вражды. А вер­ нулись... впрочем, о том, как изменились их отношения, свидетельствует последняя фраза этого короткого рассказа: «Шаг за шагом пройдут они оставшийся путь рядом, плечом к плечу, может быть, взявшись за руки». Что же случилось между ними? Поче­ му два почти незнакомых человека стали друзьями? ...Чихачев попал в беду. Он лежал на бугристой поверхности камней, рискуя свалиться в пропасть, «он врос в камень и замер. Он понимал, что любое неосто­ рожное движение может погубить его». Сланцы время от времени оживали и не­ умолимо сползали туда, где чернел край пропасти. Ксения подала ему руку, но не смогла дотянуться. Тогда она оторвала от рюкзака лямки, связала их и снова подползла к обрыву. Но и лямок не хва­ тило. Больше ничего не было. Ни шеста, ни палки, ни ветки дерева нельзя было< найти на этой голой скале. «Ксения за­ крыла лицо руками и тихо, по-детски за­ плакала». Все ясно, — скажет читатель, — друзья познаются в беде. Над ним на­ висла опасность, она, рискуя жизнью, спасает товарища. Сюжет далеко не нов, особенно в произведениях, где действую­ щие лица — геологи. Но не будем торопиться с выводами. Посмотрим, как автор использует этот вполне вероятный факт для раскрытия характеров своих героев, проследим, как действуют они в минуту опасности. При этом оговоримся сразу: автор не пошел по- проторенной дорожке. Обычное спасение- товарища, с благородным порывом, с риском для себя, которые естественно- появляются у многих людей в такие вот исключительные моменты, — все это, вероятно, казалось ему слишком обыч­ ным, даже банальным. Он решил найти какие-то новые психологические штрихи. «...Ксения добралась до глубокой вы­ емки в скале, прислонилась к холодной: стенке и увидела лису. Крестовка стоя­ ла на тропе, подняв голову вверх, словно- собираясь выть. «Буран чует, — скольз­ нуло в голове. — Или мертвеца». Эта мысль испугала. Ксения подумала, но* как-то украдкой, что до лабаза недалеко. Она поднялась и, не оглядываясь, то­ ропливо зашагала вверх по тропе». Итак, Ксения убежала, бросив товари­ ща на произвол судьбы. «В ритме бега родилось отчаянное решение: добраться до избушки и вернуться с бечевкой. Она обрадовалась неожиданной мысли. Это- было оправданием бегства». Чем был вызван поступок Ксении? Бы­ ло ли это целесообразное действие — сбегать в зимовье за бечевой? Нет. Автор- прямо указывает, что решение добрать­ ся до зимовья и вернуться с бечевкой: пришло к ней позже, уже после того, как: она оставила товарища. Значит, Ксения испугалась? Но тут же возникает другой вопрос: а чем вызван ее испуг? Ведь са­ ма Ксения находилась на твердой скале, ее жизни ничто не угрожало.