Сибирские огни, 1960, № 8

Пойдет на штурм заречных гор. — На Красной — видите, всех выше? — Уже сегодня валят лес. А нам — дорогу делать, вскрышу; Создать, хоть времени в обрез, Крупнейший угольный разрез... Глава третья Хорош, хорош таежный воздух! Спишь, как убитый, до утра. Но будит дед — вставать пора. Уже былых соперниц в звездах Не видят искры от костра, Над горным кряжем зорька брезжит, Туман весь берег заволок, И лес как будто бы пореже, И снят с рогульки котелок. Уха янтарная клокочет (Ерши — с ладошку в аккурат), За полверсты в носу щекочет, — Не то что сонный— мертвый вскочит. Какой там сон! Ты зорьке рад, И нетерпенье сердце точит: Скорей, скорей — на перекат! И день и ночь, неутомима, Как вечный труженик, река Летит, всклокоченная, мимо, Минуя быстрый перекат. Шумит, беснуется — ей тесно, Она то соберет в клубок, То вдруг на грудь скалы отвесной Обрушит грозных струй поток; Взметнет их, вновь узлом завяжет, Потреплет, вспенит заодно, — Как будто здесь, под этим кряжем, В обломках скал, забивших дно, Из белопенной звонкой пряжи Ткут голубое полотно. И там, где волны постепенно Ложатся в голубую гладь, Берется хариус отменно — Такой вот! — чтобы не соврать. Ты можешь век не прикасаться К нехитрой снасти с поплавком, Ты с тайной клева не знаком, Но, раз поймав его, красавца, Заядлым станешь рыбаком! И разве есть еще дороже Земля, чем эти берега, Где ты мальцом ловил сорожек, Где в плен брала тебя тайга Душистой сочною малиной, Осенним даром кедрача, Немудрой песней глухариной, Водой студеного ключа; Где ты с бригадою отцовской, Как сокол, ставший на крыло, Гордясь брезентовой спецовкой, Шел обновить свое кайло; Где, по-мальчишески несмелый И по-мужски на слово скуп, Сорвал, как гроздь рябины спелой, Заветный плод с девичьих губ; Где в год, как свадьба подоспела, Поставил первый в жизни сруб; Где, у косы направив жало, Ходил в атаку на траву; Откуда юность уезжала С полком сибирским под Москву... Здесь все твое: лугов раздолье, Глубь омутов и плесов мель, И вербой пахнущий апрель, И стежка снежная соболья — Твоя земля из всех земель, Твой отчий край и колыбель, Край, о котором с тайной болью Ты, помня все до малой доли, Грустил за тридевять земель... А кто еще вот так, по-братски, Тебя усадит в тесный круг, Где ни чинов, и ни заслуг, Как не ночной костер рыбацкий? И пусть ведет знакомство наше Свой календарь издалека, А по душам, у огонька, Меня и деда Кусургаша Сдружила все-таки река. Охотник, карбасник, паромщик, А нынче — сторож мостовой, Не знал он в жизни званья громче, Чем званье — смертный рядовой. Всего хватил он в этом званье. То нищим был, то богачом. То вошь в кармане на аркане, То вся Россия за плечом. Бойцом с берданкой партизанской Он начал путь свой в Сыркаше, Бойцом Рабочей и Крестьянской Отведал сабли белопанской, Пуд соли съел на Сиваше И рядовым в конце гражданской Нашел в губернии Рязанской Вдову-солдатку по душе.