Сибирские огни, 1960, № 8

Д а . Конечно, уже тогда, на вокзале, Р а я поняла (она все время по* том отгоняла от себя эту мысль', но она уже тогда п он ял а ) : если бы эти руки, новые Ивановы руки захотели обнять ее, — в их объятиях ей при­ шлось бы... «забывать Ивана!». ...— Мама! Уже утро, да? Голова Лиды свесилась с верхней полки, ее рука искала лицо матери- Сережа приподнялся на подушке. — Ма-ма! — выговорил он отчетливо вслед за Лидой. — Он сказал: «Мама!» Первый раз Сережка сказал: «Мама!» Това­ рищи, Сергей заговорил! — визж а от радости, Лида свалилась с полки, Примятый голубой бант ударил Ангелину Георгиевну по щеке. — Оглушила...— проворчала Федосья Васильевна, приподнимаясь. — Ну, повтори еще раз, братик! — Лида говорила совсем чисто, от восторга забыв, что ей надо картавить назло... тому человеку. — Скажи: «Мама! Милая мама! Н аша дорогая мама!» Скажи! Сережа вытаращил голубые глаза , молча обнял мать, засопел. Его светлые длинные ресницы коснулись Раиных губ. — Скажи: «Мама!» Сын оторвался от матери, строго поглядел на сестру, на' заспанную Федосью Васильевну, потянулся к окну. Сказал не по Лидиной подсказке, а то, что считал нужным сказать сам: — Дай , — сказал он. И посмотрел на мать. Р а я поднесла сына к окну, раздернула шторку. Скошенное поле в ярких заплатах озимых бежало навстречу поезду. Небо было чисто. Подстелив газету, Р а я посадила сына на край стола. Лида , придерживая брата, чтобы не упал, забарабанила по стеклу. Дети Ивана , рожденные против его воли, похожие и непохожие на не­ го, обнявшись, встречали утро вместе с матерью. Об отце они не вспоминали. Ангелина Георгиевна леж ала , уткнувшись в подушку, плечи ее в здра ­ гивали. — О чем вы плачете, Ангелина Георгиевна? — тихо спросила Рая . Я ни о чем не жалею. Я жила так, как считала нужным. Я ни о чем не ж а ­ лею. Не жалейте вы меня, пожалуйста! — Как глупо!.. Как нелепо иногда все складывается... Как нелепо! — повторила Ангелина Георгиевна и, взглянув на Раю почти с неприязнью, воскликнула: — Не вас я жалею!.. Что мне вас жалеть!.. Вы счастливая!. Из коридора донеслось звяканье стаканов. — Умыться, что ли, перед чаем?.. — сказала Федосья Васильевна. И, взяв полотенце, вышла из купе. — Дай! — еще раз произнес Сережа. Громко и требовательно. И протянул руку к стеклу — ко всему, что проносилось за окном. К скошенным полям в ярких заплатах озимых. К дальнему лесу. К влажному блеску озера. К высоким заводским трубам приближающегося города. И — к небу...