Сибирские огни, 1960, № 8

Терский лег тяжелой грудью на стол, ухватил бутылку коньяку, вы­ цедил остатки в рюмку, прохрипел: — А у наших «солозьев» — ни умения, ни молодости? — Нет, почему же? Умение у вас есть — у стариков, а вот у моло­ дых... — Р ая чувствовала, что злоба на Люсю понесла ее безудержно, что с гостями так не разговаривают, но остановиться уже не могла. — ... А вот у молодых ни задора, ни увлеченности, ни умения к тому же. — Попали мы с тобой под обстрел, Людмила! — хихикнул Терский.— Гонят нас. Тебя к мужу под бок, откуда пришла, а меня на пенсию? Так. — Если возраст подошел, отчего же?.. — А оттого, что... — Терский пошевелил волосатыми пальцами, слов­ но хотел сложить фигу, и не смог или раздумал. Махнул рукой. — Не пой­ ду! Не желаю! Плох я? Стар? А жить хочу! — Вы мне как раз понравились. Р ая не солгала. Терский со своим сиплым голосом, одышкой и прыга­ ющими щеками действительно ей понравился. Понравился именно само- забвенностью и увлеченностью. — Одного мне жаль, что я не видела вас лет... тридцать назад. Терский, выкатив глаза, хрипел о своем, он не слушал Раю. — Я жень-шень пью, новокаин вспрыскиваю, настой из травки лев- зеюшки глотаю... А зачем? Зачем мне вспрыскивание? Чтобы на сцене жить! Ж изнь моя только там — за рампой. Лишите меня эстрады — жи з­ ни меня лишите. Нет у меня больше ничего за душой... Есть Мариам — жена-старуха, есть дети, есть внуки, есть коллекция старинных часов, будете в Москве — прошу! Вплоть до брегетов с секретом, все имеется... А палочка-выручалочка — одна! Дирижерская! Зубами в нее вцеплюсь— не отдам! Внуков по бульварам пасти вы меня не выгоните! Понятно? — Понятно, — сказала Рая. Терский допил коньяк. — И вот... ножницы! — он как-то сразу протрезвел, краснота отлила от щек, они посерели, обвисли еще больше. — Вы без меня, зрители, мо­ жете? — Можем, — вспомнив весь оркестр, руководимый Терским (и Лю ­ сю ), ответила Рая . — А я без вас не могу. Ножницы? — Ножницы, — согласилась Рая. — Тридцать лет назад ножниц не было. Тридцать лет назад... Кемск не такое лопал и был счастлив! Тридцать лет назад мы были лакомством, А сейчас... Не говорю уж о театре, о телевидении. Но ведь самодеятель­ ность плодится, как крольчиха! Эта самая само-деятельность готовит нам гроб и притом без музыки. — Терский встал, поправил галстук, выпря­ мился,— Я так полагаю — вообще зубры-профессионалы обречены на вы­ мирание. — Зубров-то у нас охраняют, — ответила Р ая весело. Терский ее заинтересовал. Его мысли в чем-то совпадали с ее думами. В разговоре с ним на какой-то момент Р а я д аж е забыла о Люсе с Иваном. — А я зубр? — Вы — зубр. Терский поклонился: — Благодарю за приятно проведенный вечер. Люся подошла к Рае. Сказала серьезно, словно все время только об этом и думала: , — Мне нравятся ваши клипсы. В Москве за такими знаете как бега­ ют? Убийство!..