Сибирские огни, 1960, № 8

— А вы, случайно, не цыганского рода, современная «Олеся»? — ве­ село спросил Володя. — Скажете! Цыганского... я цыган не перевариваю. Лида отошла от Люси. Та не оглянулась. — Спать? — Иван легонько подтолкнул дочь ладонью между лопа ­ ток. — Иди... иди! Р а я поднялась, увела Лиду за ее ширму. Пока Лида стелила постель, раздевалась , Р а я прислушивалась к приглушенным голосам гостей. — Вы что окончили? — Ленинградскую консерваторию. — По классу композиции? — Д а . — А Иван Сергеевич — здешний муз-пед-дет... или как его еще там — техникум? — Но Деревянкин, прошу прощения, имя! А Губин... — А Губин — фамилия! — рассмеялся Володя, не обижаясь. — Но я долж ен заметить, все, что знает Губин, знает и Деревянкин, а если Губин меньше может, чем Деревянкин — Ленинградская консерватория здесь ни при чем. — Безусловно! И безусловно, Деревянкин, чтобы стать Деревянки- ным, шлифовал свой талант, а мой черномазый соловушка — Люська — шлифовки не признает. Голосину бог послал — для жанровой певицы д а ­ ж е многовато, а желания совершенствоваться нет. Одно желание — слу­ жить предметом вожделения, все равно кому! ...Почему же разговаривают только Терский с Володей? Где же Лю ся с Иваном? Терский с Люсей не церемонится, но так не говорят о женщине, если она рядом. Где ж е Люся с Иваном? — Мама, а правда, она какая-то не взрослая? — Кто? — Люся. Ты слышала, она сказала про меня: «Сейчас «лягет». Это ж е некультурно, да? — Д а , да. — Она на куклу на мою похожа, ну, на ту, что с шерстяными воло­ сами. У нее такие же глазочки... и носик, и ротик, и шеечка... Лида бормотала, уж е засыпая. Р а я стояла возле постели дочери с гулко бьющимся сердцем, не реш а­ ясь выйти из своего укрытия. Если бы она не дала сама себе клятву «не вопить» никогда ни при каких обстоятельствах, она бы сейчас завопила. От Р аи уходила любовь! А когда женщина понимает, что от нее уходит любовь, ей кажется, что страшнее ничего нет и быть не может. Ж енщина говорит себе, что она — человек. Человек с большой буквы, советский человек, человек новой общественной формации, старший мас­ тер, депутат горсовета, член бюро парткома — уговоры не действуют. Р а я была депутатом горсовета, членом бюро парткома, старшим масте­ ром, — но сейчас, вот в эту секунду, она чувствовала себя лишь нелюби­ мой женой. Это было неожиданно, непривычно и страшно до тошноты. Проведя рукой по сухим глазам , Р а я присела на кровать к Лиде. Восемь лет назад , когда Иван в первый раз не хотел ребенка, он ска ­ з а л , что уйдет от нее, если она родит, но тогда, восемь лет назад , она зн а ­ ла , что он затевал ссору — ради примирения. Сейчас Иван не искал ссоры.