Сибирские огни, 1960, № 8

— На курорты, со своей... а, да что там! — Простите, Р ая , но в вас сейчас не говорит раздраж ение «бро­ шенной»? — Может быть... Но раздражение мое говорит правильные вещи. И это уже не «может быть», а наверное. — Вернемся к вашему рассказу? — А мы от него и не уходили. Конечно, я тогда еще не знала , во что все это выльется... Иван ушел с завода . Часы занятий со швейниками у нас совпадали. Мария Павловна очень огорчилась «предательством» И в а ­ на. Она ему так и сказала : «Ты предатель». Сказала , конечно, шутя, но рассердилась и огорчилась не на шутку. Хотя она и ожидала «бегства» И вана , но не думала , что это произойдет именно в год подготовки хора к фестивалю. Впрочем, на фестиваль в Москву поехали все-таки мы — «Лампочка», а швейники со своим освобожденным руководителем нам с перрона платочками помахали. Иван, конечно, мог бы поехать с нами — мы же везли и его песни, но ему перед швейниками было неловко. Так он тогда и остался в Кемске. Мой артист. Р ая взглянула на грустно-внимательное лицо Ангелины Георгиевны. — Вам не нравится, что я сказала «артист» иронически. —- Мне многое не нравится в вашем рассказе, в том числе и это. — Я же «брошенная», а брошенные всегда склонны иронизировать в адрес бросившего. — И в раздражении распространять свою иронию на неповинных, и делать обобщения, в корне неверные. Художник, моя дорогая, не менее нужен обществу, чем рабочий! Р азве вам это неизвестно? — Моя,ирония относится к Ивану одному, а не ко всем артистам во­ обще. Или, вернее, — к Иванам , не помнящим родства, к тем, которые... Только учтите!... — прервав свою мысль, сказала вдруг Р а я т ак громко, что Лида зашевелилась во сне. — Учтите, что я имею в виду вовсе не... вовсе не родство его со мной! — Учитываю, — снисходительно усмехнулась Ангелина Георгиев­ на. — Но скажите, а ваши просто бредовые утверждения в споре с И в а ­ ном — «артисты не работают», — вы от них не отказались? — Отказалась! — улыбнулась Р ая . — Но я по-прежнему думаю, что труд артиста совершенно отличен от труда ученого и рабочего и что этот великолепный, мучительный и радостный труд должен быть достоянием каждого. И я считала и считаю, что революцию не для того делали , что­ бы кто-то лед скалывал, улицы мел, хлеб пек, сталь варил, а кто-то статуи создавал , музыку сочинял да стихи писал. Это несправедливо. И чем ско­ рее с этой несправедливостью покончат, тем лучше будет! — А когда с нею покончат? — При коммунизме, разумеется. — Вы уверены, что при коммунизме все хлебопеки захотят стать артистами? — Хотят уже и сейчас — все. Смогут все —- при полном развернутом коммунизме. Скоро... — Вздор. — Нет, не вздор! Коммунизм — это справедливость... Это....—- Р а я задумалась , вспоминая...— «Небывалый простор для наиболее пол­ ного и всестороннего раскрытия и выявления всех творческих возможно­ стей и дарований человека». Понимаете? Всех! Ангелина Георгиевна подняла брови: — Наизусть выучили? — На память не жалуюсь. А почему бы и не запомнить — д аж е д о ­ словно? Ведь, например, для М аркса коммунизм, его искусство, были де ­