Сибирские огни, 1960, № 8

Соседи — Петр Григорьевич, ревизор из «Союзпушнины», его жена Александра Александровна и их квартирантка Клава — ушли на цы­ почках, потрясенные. В дверях Клава обернулась, посмотрела на Ивана, прыснула. Р а я расхохоталась. — Чего ты смеешься? Ну? — накинулся Иван на Раю . — Разбудишь, я ее убаюкивать не стану! Но Иван врал. Когда ночью Лида просыпалась, он первый слышал ее кряхтенье, первый вскакивал и бежал к ее постели. И первой песней Ивана, изданной Музгизом, была колыбельная. Д ля тенора! * * * — Постойте! — воскликнула Ангелина Георгиевна. — Ваш муж — композитор Деревянкин? — Д а . — Боги! Деревянкин!.. Ну, конечно. Я запомнила его по кинохронике «Сибирь поет». Дочка же на него похожа! Но он очень изменился. Выц­ вел. Сколько ему лет сейчас? — Тридцать пятый. — Рано. Итак?.. # * * Лида подрастала. Она еще не умела писать, а Иван стал учить ее нотной грамоте. Занимался Иван с дочкой по методу, известному среди педагогов, обучающих дошколят, рано проявивших дарование. Сначала он выпилил из фанеры скрипичный ключ и заставил Лиду обвести его по контуру на бумаге. — Чем мы отворяем дверь, входя в наш дом? — Ключом. — Правильно. А вот эта загогулина, ты еще плохо ее нарисовала, завтр а нарисуешь лучше, — твой ключ в особенный дом. В этом доме ж и ­ вут звуки. Туки-стуки — нотные знаки. Черненькие, с хвостиком. — Как мышки? — Мышки — серые. — Как кто? — Как никто. Нотные знаки ни на кого не похожи — вроде тебя. — Я же на бабушку похожа, сам говорил. — Бабушка не бестолковая а ты необыкновенно бестолковая. — А бабушка твоих хвостатых знает? — Мало ли чего бабушка не знает, чего мама не знает — ты у меня все должна знать. Не вертись. Смотри. ...Когда дело касалось Лиды, д а еще в соединении с музыкой, Иван был терпелив. Через неделю «Березка» выпроводила из дома соседа Петра Гри­ горьевича — он уехал на звероферму к своим лисицам. Александра Александровна, женщина рыхлая и нервная, постоянно страдающая от козней сослуживцев, выживающих ее на пенсию, прово­ див мужа, расклеилась окончательно. — В принципе мне и мелодия, и исполнение нравятся, — говорила Александра Александровна Рае , — но терпеть это каждый вечер подряд, клянусь богом, невыносимо! Баян — подарок Прасковьи Игнатьевны — не слезал с Лидиных ко­ лен. Однажды в присутствии бабки Лида , обняв баян, спросила мать: