Сибирские огни, 1960, № 8

белеют. И на главной — Советской — улице мало новых зданий. Ц ент­ ральный универмаг — бывший ресторан, гостиница. Дом культуры — в белых колоннах, с зимним садом — бывшее дворянское собрание. Словом, если сравнивать Кемск, скажем , с Омском, Кемск за годы советской жизни мало изменился. Если не сравнивать... подивишься и новым многоэтаж ­ ным зданиям , выросшим на месте старых хибарок окраин, и новым з ав о ­ дам в кольцах садов, и молодым саженцам диковинных растений в с т а ­ рой роще. Есть в Кемске и планетарий, и театр, и стадион, и парк куль­ туры, и краеведческий музей, и водная станция... Каждый вечер у И вана и Р аи кончался стоянием возле калитки. Но перед тем, как дойти до калитки, они бывали и в планетарии, и в музее, и в театре, и на стадионе, и в университетской роще. И нередко — в чи­ тальном зал е или у библиотечного прилавка. Случалось — до хрипоты спорили о прочитанных книгах. Однажды , на исходе лета , они поехали за город до станции Палы . Когда-то в гражданскую войну здесь тайга горела. На палах поднялась березовая роща. Березу уже кое-где потеснил молодой кедрач... Палы — излюбленное место гуляния молодых кемичей. Возвращались домой последним поездом. И ван несколько раз выходил на площадку курить. Р а я сидела у окна. Ей стыдно было смотреть на И вана и на всех во­ обще. Ей казалось , все догадываются, что произошло с ней в Палах . И ван был ей неприятен. Особенно его руки. Раньш е руки И вана нравились Рае . Пальцы с застарелыми от въевшейся металлической пыли царапинами, длинные, на удивление лов ­ кие, твердые ладони. Руки И ван а многое умели. Они умели разобрать самую сложную м а ­ шину и, собрав заново, словно омолодить ее. В его руках пел не только баян , но д аж е напильник. А баян не только пел в руках И вана — баян разговаривал . И то, что говорил баян, слушаясь рук И вана , всегда было умнее и значительнее того, о чем И ван говорил сам. Р а е часто думалось, что Иван д аж е не знает, как умны и добры его руки. Сейчас они казались Р а е глупыми и злыми. Подол белого платья, выпачканный смолой, Р а я подвернула под ко ­ ленку. Ей казалось , что все в вагоне видели это пятно. И зменился ли И ван к Р а е после того, как они побывали в П алах? Д а . Он стал нежнее и бесцеремоннее. Н а спевках при всех обнимал ее, будто шутя, а на самом деле всерьез, прижимая до боли. Иногда заставлял Раю нести аккордеон, — он уж е сменил баян на аккордеон, — а сам шел рядом, курил и посмеивался. Р а я не обиж алась . Она любила И вана . Она любила его д аж е тогда, когда он ей был неприятен. У калитки они больше не стояли. Принялись дожди. Голые клены трясли ржавыми моцрыми сережками, скучали. В доме Р аи лето задерж алось . Н а подоконнике высверкивал малино­ выми огоньками бальзамин , в углу, унизанный цветами, похожими на изо­ ляторы , комнатный жасмин тянул ветки до потолка. И ван не переезжал к Рае , но проводил у нее все свободные часы. В тот вечер, помнится... В тот вечер, попросив у Р аи чистый лист бу­ маги, И ван схватил карандаш — стал торопливо чинить. — М ам а? — неожиданно услышала Р а я удивленный голос Ивана .