Сибирские огни, 1960, № 8

И сверкают , к а к слитки, Л ица русских ребят Белозубой улыбкой В миллион киловатт! Действительно, здорово. Действитель­ но, эффектно. Но дело в том, что и в этих стихах (более удачно) и в «Гойе» (менее удачно) современность, новизна, смелость проявляются лишь во внешних аксессуарах, в «одежде» стихов, не бу­ дучи отражением и выражением новиз­ ны внутренней. На поверку оба стихот­ ворения оказываются чисто констатаци- онными, в конечном счете — описатель­ ными. Они более интересны с точки зре­ ния ремесла (что, безусловно, не без­ различно мне, как человеку, не чуждо­ му творчества), а не с точки зрения ис­ кусства. А ведь у того же Вознесенско­ го есть стихи, обогащающие меня и «че­ ловечески»: Ты позабыла дом а трубку, доктор, И раковинкой-льдышкой припадешь К рабочего рокочущей груди. Вот т а к к земле мы припадаем ухом, Чтоб слыш ать приближенье поездов. К ак маятнички, вздрагиваю т серьги. Ты, может, слышишь гулы коммунизма? Ведь коммунизм проходит через сердце ... Вот это ново и современно, это меня касается, заставляет думать. Вот здесь и начинается настоящий, интересный поэт! И уж совсем никакой новизны не смог усмотреть я в цикле стихов Юрия Пан­ кратова, опубликованном совсем недав­ но журналом «Знамя». Вероятно, с точ­ ки зрения «цеховой», «производствен­ ной» какой-то интерес представляют эти версификационные упражнения. Но по уровню разведки жизненных .глубин, с точки зрения «семи восьмых», они, на мой взгляд, застряли где-то значительно ранее периода «турецкой войны»... Среди стихов новосибирского поэта Леонида Чикина (в целом — далеко не во всем и не безоговорочно нравящихся мне) меня потрясло когда-то одно не­ большое: Могильный холмик. П амятник дощ атый . Зв е зд а . О градка с четырех сторон. Односельчане помнят, что в двадцатом Здесь парти зан погибший погребен. Д ожди и ветры плыли н ад могилой, Шли годы бурь, волнений и тревог. Нет стариков. А молодежь забы ла И имя, и фамилию его. Весною степи зеленью одеты. Сюда цветы несут, саж аю т мак. И первый встречный на вопрос: — Кто это? — Здесь коммунист лежит! — ответит так . А он при жизни коммунистом не был. Он просто был в мечту свою влюблен. К ак тр авы — солнцем и ка к птицы — небом, Т ак дорожил народным счастьем он. Но будет к правде неподкупной ближе Тот, кто, словам поверив, от души Н а памятнике простенькохм напишет: «Здесь коммунист лежит...» Мы бережем у сердца партбилеты , И на виду наш каждый малый шаг. Мы не бессмертны все — бессмертья нету. Но обо всех ли скаж ут так? Этот разговор о долге перед народом, о праве зваться коммунистом — праве, определенном не только и не столько до­ кументом, сколько чем-то более глубин­ ным и важным (тем, кстати, что делает священным и самый документ!) — очень современен. Это стихотворение (хотя я и вижу его частные слабости — где-то стертый эпитет, где-то — весьма прибли­ зительную рифму) нужно мне в моей повседневной жизни. Я знаю, что эти стихи могли быть написаны только се­ годня, когда подавляющее большинство- народа — это коммунисты, с партбиле­ тами и без них... Стихи наполняют меня сознанием гордости и ответственности. Конкретная «одна восьмая» и необъ­ ятные «семь восьмых» живут здесь в: органическом единстве, не разграничи­ ваясь видимой «ватерлинией». И такой «вид» подтекста — гораздо сложнее и богаче, чем прямолинейный подтекст «аллегорических» стихов. Именно таков по природе — только- еще многограннее — подтекст велико­ лепных «Признаний» Евгения Виноку­ рова, с их подчас обманчиво-простыми концовками, именно таков подтекст див­ ных стихов «Мальчики играют на горе» Владимира Луговского. ...Мальчики играют в легкой мгле. Сотни тысяч лет они играют. I Умирали царства на земле . Д етство никогда не умирает . Чеканный финал — он и сам по се­ бе прекрасен! Но содержание стихотво­ рения гораздо шире прямого смысла этих строк, способных вызвать слезы умиления. Образ детства для поэта — достаточно хоть немного знать творче­ ство Луговского или хотя бы прочесть- целиком это стихотворение — это обраа бессмертия, образ вечного начала муже­ ства и нетерпения («Мужество и нетер­ пенье вечно мучили меня!» — призна­ вался поэт еще много лет назад), пре­ красной диалектики бытия, проявляю­ щей себя и в мире природы и в разви­ тии человеческого общества... Плывут лучевы е потоки природы Вокруг молодой головы часового, — в этих строчках из другого стихотворе- ния — пафос всего творчества поэта.. Правда наших дел ■— это правда жизни,, живое проявление вечных и непрелож­ ных законов движения. Горе тому, кто- встанет на их пути!