Сибирские огни, 1960, № 8

Сейчас нам гораздо легче, чем И. Е. Кожевину или Григорию Спасскому, подвести какой-то итог дерзаниям русских людей в самом начале XVII столетия. Мы можем к первой четверти этого века приурочить целый ряд замечательных событий. Плавание неизвестных мореходов вокруг мыса Челюскина, расспросы Ивана Петлина о «корабельном разбое» в Китае, заявление Федора Барятинского швед­ ским послам, уверенность Джона Меррика в том, что путь на Восток уже сыскан русскими, сказани© землемера Ефима Кожевина о «великих кочах», находка на острове Котельном — все это заставляет нас думать о смелых попытках наших предков пройти Ледовитым океаном в Теплое море. Мавгазейские дела Теперь мы снова возвратимся в «златокипящую» Мангазею и Туруханск. откуда в 1626 году к новым восточным землицам прошло пятьсот служилых и промышленных людей. Землепроходцам было приказано собирать сведения для составления первого чертежа Сибири. Впоследствии он был напитан, но в скором времени исчез. Иноземцы снова пытались прорваться с запада сквозь ворота Ледовитого океана. В 1625 году пустозерский самоедин Лева поспешил сообщить березовско- му казаку Ваське Пустозерцу о появлении немецких людей в Карской губе. Они пытались войти в устье Мутной реки, разведывая ямальский волок, но повернули назад и ушли «Большим морем» обратно. Это был, как мы знаем, мореход Корне­ лий Босмащ служивший в «Северной или Гренландской компании». Югорский Шар он еще кое-как одолел, но карские льды показались Бооману непреодоли­ мым препятствием. Года через два мангазейцы, тололяки, енисейцы и березовцы снова ждали прихода каких-то немцев с «Большого моря», и Савва Фрянчуженин, все еще живший в Тобольске, мог надеяться на то, что фортуна будет благосклонна к гостям из-за моря. Ссыльные иноземцы в Сибири поговаривали, что Большим мо­ рем можно утечь из московского плена «в немцы». Вскоре на всю Сибирь прошумела история в Мангазее, во многом загадоч­ ная и не разъясненная до нашего времени;. Началось с того, что первый воевода в Мангазее Григорий Кокорев, бывший до того на воеводстве в Угличе и Муроме, презрел строгий запрет «морского ходу» в Мангазею. Он пытался тайно нанять мезенца Табанку Куянина в проводники на «Большое море». Табанка отказался, а про вербовку его Кокоревым поспешил рассказать попу Евстафию Арзамасу. Григорий Кокорев не успокоился и нашел «воровского назьгвателя» Мотьку Кириллова, который из корысти прошел с воеводой на коче на другую сторону Мангазейского моря, но не сумел пробиться «к большой окиянской проливе». Одновременно Г. Кокорев самочинно и с неизвестной целью разведывал лично для себя прямой путь между Обью и Енисеем, которым шли удальцы, сведывав- шие новые земли за Тунгуской. Общественное мнение стало склоняться к тому, что Кокорев задумал про­ пустить в Сибирь немцев из-за моря, чтоб они завладели и Мангаэеей и иными землями к востоку от нее. Вскоре Мангазея сотрясалась от пушечной пальбы. Кокорев отказался впу­ стить в крепость второго воеводу Андрея Палицына, Посадские люди и верные Палицыну служилые остались с ним на посаде. Кокорев стал бить по потаду из крепостных пушек. Палицын объявил Кокорева изменником и ринулся на при­ ступ. Кокоревцы._«неумолчной пальбой» отбивали войско Палицына, подкреплен­ ное к тому времени людьми из Туруханска. Лазутчики Андрея Палицына узнали невероятную новость. Кокорев, сидя в осаде, пировал со своими приближенными. Один из них, мезенец Мотька, тот самый, который воровски указывал воеводе дорогу в Большое море, громогласно заявил за столом о том, что пирующих жа­