Сибирские огни, 1960, № 8

ся Макар Филиппович. Толкнувшись туда-сюда и не найдя ничего лучше­ го, Захар Дмитриевич решил заняться откормом свиней: мясо на рынке все еще держалось в цене. Достал корму, купил четырех поросят. Почти целый год мать и Ваня не знали покоя из-за этих свиней: в а ­ рили, таскали, чистили, скребли. Итог получился плачевный. Одна свинья заболела, и ее пришлось з а ­ бить, другая ж рала много, а все была какая-то скрюченная; остальные две выкормились хорошо и закололи их в самую распутицу, когда из колхо­ зов было трудно попадать в город, но тут стряслась самая худшая беда— в магазинах появилось мясо по твердым государственным ценам. Выкармливать свиней после такого удара Захару Дмитриевичу не хо­ телось, но успокоиться он не мог, и через некоторое время занялся куровод­ ством. Яйца приносили немалую прибыль, и Захар Дмитриевич уже поду­ мывал об устройстве второго, более обширного курятника, как вдруг на­ летела какая-то эпидемия, и из ста куриц в живых осталось только один­ надцать. Года полтора Захар Дмитриевич ничего «такого» не делал, а затем- опять кинулся за доходами. На этот раз дело подвернулось, как будто, верное, не связанное ни с кормом, ни с торговлей, ни с государственными магазинами, ни с эпидемиями. В городе не было ни одной мастерской по окраске овчинных шуб и полушубков. Старинный знакомый, работник хромзавода, снабдил государственным хромпиком и научил красить. Мастерская просуществовала только два месяца — фининспектор оштрафовал Захара Дмитриевича. Неудачи переполняли злобой Захара Дмитриевича, разрядить же ее он мог только на жене и сыне. И он не щадил их. Ваня шагу не ступал без строгих отцовских замечаний, нагоняев и нравоучений. Станет играть, отец возмущается: — И чему ты радуешься, и что у тебя за веселье? Сядь! Сидит молча — отец ворчит: — Чего нахохлился, аль схоронил кого? Наденет Ваня чистую рубаху — не угодил: •— Праздник тебе, что ли? Наденет старую, заплатанную — тоже плохо: — Ходишь, как обормот. Ест Ваня как будто бы нормально, но отец ударяет ложкой п о его лбу: — Не на пожаре, не торопись. Ест медленно — отцовская ложка все равно ударяет по лбу: — Поживее, не в ресторане сидишь. Зимой соседские ребятишки катались на лыжах, коньках, санках. В а ­ ня был лишен этих удовольствий. — Ежели хочешь физкультурничать, то возьми лопату да почисть свинарник или снег повыбрасывай со двора. Дров поколи, — предлагал отец. — А так, зря, одежу да обужу нечего трепать. Летом ребятишки ходили на реку, купались, рыбачили, но Ваня толь­ ко мечтал об этом. —- Нужно быть голимым дураком, чтобы из-за двух чебачишек тор­ чать на реке весь день, — внушал отец. — Иди-ка лучше на базар. Там сразу поймаешь добрую щуку. Ваня брал корзину с яйцами и шел торговать. В кино Ваня бывал редко, а о театре и говорить нечего. — Ежели бы я прохлаждался по кинам, да по киятрам, то мы не вы- скреблись бы из нужды, и этого, — отец обводил вокруг себя пальцем, — никогда не имели бы. Ване хотелось подружиться с живущим неподалеку Витькой Ворон­