Сибирские огни, 1960, № 8

через два, очутился в Новосибирске. Вместе с ним перекочевывал с места; на место и его закадычный друг, односельчанин, тоже зажиточный мужик Макар Филиппович Давиденков. В Новосибирске они первое время занимались извозом, а затем, про­ дав лошадей, устроились на работу: Захар Дмитриевич заделался рубщи­ ком мяса на рынке, а М акар Филиппович возглавил плотницкую бригаду. З а речушкой Ельцовкой — в то время окраиной города — Захар Дмит­ риевич приобрел небольшой барачок. Недалеко от него поселился и М а ­ кар Филиппович. Ваня запомнил из своего раннего детства не родительские ласки и заботы, а только пьяное злое лицо отца и выстрелы. Недовольный' жизнью Захар Дмитриевич почти каждый день возвращался домой с рын­ ка пьяным, и хорошо было, если он «мог пройтись по одной половице». В этом случае он ограничивался только руганью. Если же Захар Дмит­ риевич оказывался под большим градусом, то мать и сын убегали к сосе­ дям, а он хватал со стены дробовик, выскакивал на улицу и с криком? «сейчас я тебе покажу!» бабахал в стену своего барачка. С первых дней Отечественной войны, когда в город прибыла огром­ ная масса эвакуированных с зап ада и цены на продукты неимоверно под­ нялись, у Захара Дмитриевича вдруг появился интерес к жизни — он стал: спекулировать. Макар Филиппович закупал в окрестных селах овец, те­ лят, коров, а Захар Дмитриевич забивал их и продавал мясо на рынке. С этого же времени Захар Дмитриевич стал выпивать реже, прекратил! стрельбу и в минуты хорошего настроения делился с женой и сыном сво^ ими сокровенными думами. Посадит Ваню на колени и мечтает вслух. — Самое главное для нас с тобой — это построить крестовый, на к а ­ менном фундаменте, под железом дом. С голубыми наличниками. И мы? его поставим, назло им воздвигнемся. А они как были, так и останутся ни с чем. Маленький Ваня не знал, кто такие «они», но чтобы отец не сердил­ ся, кивал головой и говорил: — Плавильно. В то лето, когда окончилась война, отпраздновал свою победу и З а ­ хар Дмитриевич — построил дом: четыре комнаты, кухня, рубленые сени,, голубые наличники. — Теперь мы им носы утрем, теперь нас не цапнешь голой рукой, — хвастался отец. — Сейчас мы заживем еще лучше и вольготнее. Пустим: на квартиру человек десять студентов — вот она, тыщеночка, и в кармане. Зажить еше лучше не удалось — осенью Захара Дмитриевича судили* за спекуляцию и приговорили к пяти годам заключения. Захар Дмитриевич вернулся через три года, злым и придирчивым. В первый же день он избил до полусмерти сидевшую на цепи овчарку за то,, что она не узнала его, а на второй день сорвал с Ваниной шеи пионерский галстук, изрубил его топором и приказал: — Чтобы этой красноты я не видел больше в своем доме! Ваня заплакал: — А при чем галстук? — А при том! — рявкнул отец. — Пионеры да комсомолы уж е д в а раза выкидывали меня из настоящей жизни. Пока отец Вани отбывал наказание, Макар Филиппович выстроил два дома — один продал, в другом жил — и обзавелся дорогой мебелью. Захара Дмитриевича глодала зависть, но поравняться со своим другом он1 не мог. Чтобы догнать его, следовало снова заняться какими-нибудь м а ­ хинациями. Верно, Захар Дмитриевич опять устроился на рынок, на преж ­ нее место, которое приносило кое-что помимо зарплаты , но этого «кое- что» было все-таки недостаточно, чтобы «воздвигнуться» так, как воздвиг-