Сибирские огни, 1960, № 8

лясав немного около нас, Лешка попрощался и зашагал^ к коркинскому амбару. Мы заинтересовались, почему он пошел не домой, а в противопо­ ложную сторону, и осторожненько двинулись на лыжах вслед за ним. Приблизившись к задней стене амбара, Лешка постоял, послушал, а затем лег и пополз под амбар. Это нас еще больше удивило. Мы^сняли лыжи, перебрались через невысокий, занесенный снегом огородный пле­ тень, подбежали к дощатому забору, окружавшему двор, и стали глядеть в щель. Во дворе никого не было. Но вот из-под амбара вынырнул Лешка. Уткнувшись головой в ступеньку крыльца, он полежал немного на живо­ те — должно быть, осматривал двор и прислушивался — а потом поднял­ ся на ноги, бесшумно открыл двери и вошел в амбар. -— Ворует! — вырвалось у Ванятки. Мы хотели убежать, чтобы в случае чего не попало и нам, но в это время из пригона вышел Анемподист Ионыч, и мы замерли. Подобрав по­ лы своего новенького овчинного тулупа, Анемподист Ионыч, не торопясь, тихими шажками, словно кот, подкрался к амбарным дверям. Там он что- то сделал, а затем такими же бесшумными шажками подошел к забору, к тому месту, за которым мы скрывались, и остановился. В это же время стукнули избяные двери, и на крыльце появилась тетка Пелагея. Анемпо­ дист Ионыч махнул рукой. Пелагея подошла к нему и спросила приглу­ шенным встревоженным голосом: — Ну, что? — Есть, есть, попался, голубчик, — обрадованно зашептал Анемпо­ дист Ионыч и, давясь от смеха, добавил: — Двери-то я на щеколду, на щеколду, хи-хи... — А он чей? — полюбопытствовала Пелагея. — Я не обманулся, как говорил, так и вышло — лепчихинский зме­ еныш, за отрубями повадился. Ж рать-то у них нечего, вот и... — Надо бы понятых позвать? — предложила Пелагея. — А на кой они, твои понятые, — махнул рукой Анемподист Ионыч,— Тихохонько да спокойненько управимся одни. Одежонка-то на нем из рыбьего меха. Пу и что ж такого, что из рыбьего? — не поняла 11елагея. А то, что посидит он там, поскучает да попрыгает, ну и того... Анемподист Ионыч опять хихикнул. — А ежели окачурится? Не окачурится. Мы будем доводить его не до самой сердцевины, а только поджарим оконечности. Пошли. Пелагея, должно быть, стала возражать, но Анемподист Ионыч шик­ нул, она замолчала, поднялась на крыльцо и вошла в дом. Анемподист остался. „ _ Минут пять в амбаре стояла тишина, затем послышался легкий стук Лешка тронул двери — и опять — ни шороха. — Замерзнет Лешка, — ежась от холода, прошептал Ванятка. — Может быть, в амбаре есть какая-нибудь лопатина, и он укутает­ ся в нее? — заметил я. — Никакой Лопатины там нет, — вздохнул Ванятка. Я был один раз с Васькой в ихних амбарах. В этом только отруби, да рассохшиеся кадки, а старая одежа и всякие дерюги — в другом. В том амбаре у них два сусека пшеницы, много проса, гречихи, мяса, и он всегда под замком. Лешка был нашим хорошим летним товарищем: зимои встречаться с ним нам приходилось редко: на улице он почти не показывался не бы­ ло теплой одежды, ходить ж е к нему строго-настрого запрещали наши родители; его мать не верила в бога и смеялась над баптистами, обзыва­ л а их божьими коровками. Конечно, нам не разрешалось играть с ним и