Сибирские огни, 1960, № 7

мня наставления Дубровского, умышленно' свалился на бок. Снизу раз­ дался хохот, шутливые аплодисменты: — Сергей Михайлович сделал сальто! Томилов поднялся, отыскал дорогу. Теперь его внимание сосредото­ чилось на поведении лыж. Быстрое движение щекотало сердце, рвало ды ­ хание, кружилась голова. Казалось, он свергается в какую-то бездну. Томилов уже приготовился присесть, как вдруг ноги потеряли опору, тело полетело по воздуху, затем врезалось в тугой глубокий сугроб. Подбежал Дубровский. — Сергей Михайлович, цел? Не расшибся? Томилов поднялся. — Вот это прыжок! Как с парашютной вышки! — Не с вышки, а с моста! — тревожно сказал капитан команды, ког­ д а убедился, что все кончилось благополучно. — Упрямый ты! Пойдем на суд! — Отстаете от техники, Сергей Михайлович! — крикнул Кулачков.— А мы сползли с помощью малой механизации — на трех точках! — Ну, за нарушение давайте придумаем директору наказание, — пошутил Дубровский. — Пусть все отдыхают, а он расскажет что-нибудь. Кулачков заступился: — Разрешите мне за Сергея Михайловича отбыть наказание? По старой специальности! — Разрешаем! — Д авай , Брех... бывший Брехун! — Начинай, товарищ Кулачков! Кулачков сел на лыжи. Около него устроились остальные. — Я вам расскажу, — начал Даниил, — про своего деда Егора. З а ­ нятный старикан. В общем, вроде как от меня ему передалось — по обрат­ ной наследственности. С молодости убеждал всех, что у него в крови арти­ стический талант имеется. И в самодеятельности первым активистом был. Но бедного деда всю жизнь подстерегали удивительные неудачи. Ну вот, к примеру... Выучил он рассказ деда Щукаря. Это вот, когда Д авыдова-то старикан везет и ему, значит, полную автобиографию и зла ­ гает. Идет концерт, объявляют его номер. Выходит дед Егор. Костюм на нем шевиотовый, галстук шелковый. Начал... Слушает — народ хохочет— спасу нет. Дочитал мой дедуня до того места, как парнишечку рыбак за губу-то на берег поволок, — и вдруг чувствует: голосу нет. Помнит к аж ­ дое словечко, а выговорить не может: в глотку будто кляп вставили — си­ пит, мычит, как давленый, а слов не получается... Что тут поднялось — не поверите! Публика сама от хохота осипла. А Ивановна, бабка его (то есть бабка-то она моя, а ему супругой з а ­ конной приходится), сидит в первом ряду, сверлит его глазищами, еще больше смущает... Ну, парень, который программу вел, видит, с исполни­ телем неладное творится, вышел на сцену и уволок его за кулисы. Стоит он за кулисами — жар от него так и пышет, в ушах барабанит. А народ хлопает без удержу, стон стоит в зале. Ну, и как вы думаете, отчего все получилось-то? Галстук окаянный перетянул ему шею. Сперва думал, что перетерпит не тут-то было. И хорошо, что вовремя утащили его за кулисы, а то бы из-за Щукаря, д а в могилу. Всю ночь бабке покоя не давал , грыз и грыз за смущение и за гал ­ стук — она ведь его нацепила, — не умеешь, не берись! А ей хоть бы что, заливается смехом: «Артист, говорит, ты, нарочно ведь под деда Щукаря хотел сработать, видите, мол, я и сам такой же неудачник, как он, даж е представить его до конца не смог — дых сперло людям на смех! И ты, ~ . 59