Сибирские огни, 1960, № 7

— Он не бродяга, он работает, — Таня внезапно осмелела. — Не бродяга!? — зашипел Борис Борисович. — Снова поцелуи? Д авай , начинай развратничать! Это занятие заманчивое... Д а избавь тебя бог от бесовских соблазнов! Спаси от греха молодую душу... Д ай , госпо­ ди, моей жене прожить с молитвой на устах. Покарай своих врагов и ее, если она не повинуется тебе! — Он вдруг резко повернулся к ней: — Кля­ нись, Татьяна, клянись в непогрешимости!— потребовал Борис Борисович. — А я ничего дурного не допустила... — И на работу не пойдешь больше, хватит! Сиди дома, вышивай, шей да замаливай грехи свои у господа нашего. — Я уйду!.. — со слезами вскрикнула Таня. — Уйду!.. Н е хочу быть взаперти! Не хочу, не хочу! Лучше умру! — Она побежала, открыла дверь в свою комнату, щелкнула ключом и зарыдала... Бессмертный сидел за столом у Лапина и распивал чай, рассказывая о жизни на предприятии, о своих друзьях, о новых домах. Его удивило и тронуло, что Томилов, оказывается, был у Лапина в сопровождении к а ­ кой-то девушки (наверное, М аши), уговаривал Андрея работать у них, обещал специальное приспособление для него сделать — чтобы использо­ вать два его пальца, гарантировал удобное жилье. А потом был и Мор­ гунов, обидевший когда-то Лапина на вокзале. Тоже уговаривал. «А мне ведь ничего не сказали», — думал Кащей. — Обязательно переедем, правда, Андрюша? — упрашивала Лапина жена. — Если бы ты видел, каким стал Кащей! Как артист, одет! — И у тебя, папка, будет такая шляпа, галстук и штаны, — подхва­ тил мальчик. — Надо мозгом пораскинуть, может, и соглашусь, — медленно про­ изнес Лапин. ...А через некоторое время люди, посещавшие удивительный «завод слепых», с особенным изумлением следили в штамповочном цехе за рабо­ чим, лишенным не только зрения, но левой руки, а правая была у него ис­ калечена. Инвалид сидел за станком. Справа по конвейеру ползли обрез­ ки медной ленты. Достигнув ограничителя, они застревали. Рабочий оставшимися у него большим и указательным пальцами брал лоскуток, клал его на каретку. Каретка скользила к станку. Нога рабочего надав ­ ливала на педаль, и пресс сжимал свою челюсть. Р аздавался хруст. Че­ люсть разжималась, механический пальчик снимал с матриц бездонный стаканчик и бросал его на конвейер. Под станком отрывисто и требова­ тельно звучал звонок-сигнал, и рабочий клал на каретку новый «лоску­ ток» медной ленты. Движущаяся часть станка была ограждёна металли­ ческой сеткой, поэтому инвалид не боялся несчастного случая... IV — Игорь, первые снежинки! — с детским восторгом крикнула Маша, вытянув ладонь, чтобы задерж ать невесомые пушинки. Они исчезали, не успев дотронуться до тела, оставляя на руке чуть влажный след. Фоломин срезал перочинным ножом ветку рябины. — Скоро зима. На лыжах будем кататься. — Обязательно! Фоломин подошел к девушке. Одна из снежинок, опустившись на бровь Маши, повисла краешком. Он коснулся губами того места. — Не прими за поцелуй. Я снежинку убрал. Темные, увенчанные черными ресницами, глаза Игоря смотрели теп­ ло, маняще. Смуглое волевое лицо, подрумяненное холодным ветерком,