Сибирские огни, 1960, № 7

клятой, «вольной» жизни, а ведь выбрался. Но я не могу быть счастливым, пока ты с ним. Пойдем со мной! Осчастливишь себя и меня! В буфет ввалилась веселая компания. — Ну, девушка, принеси нам порубать и того самого... с прицепчи- ком... Д а ты плачешь? Кто обидел? Дай-ка , мы того в муку!.. Увидев за столом мужчину, весельчак сменил тон: — Семейная сценка... Бывает. Садись, ребята, подождем. Бессмертный встал: — Я зайду к Андрею, а ты обдумай наш разговор. В тот раз не тро­ нул он тебя? — Я прощение просила. Так господь велел... — Эх, Танюша, Танюша... Ну, до свидания! Помни: я тебе желаю хорошего! И еще приду. И хоть с задержкой, но вырвешься ты из прокля­ той паутины. В этот день Таня двигалась к дому через силу, точно какие-то невиди­ мые пружины упирались в грудь. Шла она медленно, расмышляя о сло­ вах Кащея и о безропотной, покорной жизни с Борисом Борисовичем. И когда противоречивые мысли сходились где-То у одной точки, как две грозовые тучи, она переставала думать, не пытаясь помочь какой-нибудь из них пересилить, готовая умереть, умереть сейчас же, чтобы не мешать никому, и, главное, не думать о том, что будет. — Поздно являешься, — с укором заметил Борис Борисович, у поро­ га встречая жену. — Костя наведал, — чуть слышно сказала Таня. — Опять тот бродяга соблазняет тебя?