Сибирские огни, 1960, № 7

— Эта бумажка, Таня, у меня единственная. Остальное — мелочь. — Он похлопал рукой по карману. Тоскливо звякнули медяки. — Мало сего­ дня подали. А эту десятку не трону... Из чистых пальцев я взял ее... Пони­ маешь? И з чистых!.. Не отдам, Танюша! Водка поперек горла встанет. Н а ­ лей в долг, сестренка! Эту угрюмую, замкнутую и, как он слышал, синеглазую молодую женщину Кащей называл так не случайно. Только она одна была по-насто­ ящему близким человеком. Кащей не знал ни матери, ни отца. Его, от рождения слепого, подбро­ сили к дверям детприемника... Кто первым увидел этого подкидыша, вер­ нее, скелетик, обтянутый кожицей, назвал Кащеем, а позднее, когда маль­ чик неожиданно для всех выжил и окреп, ему дали прозвище Бессмертный. Но, внося его в список, присвоили ему имя и отчество Константин И ва ­ нович. Спустя несколько лет Кащея перевели в детский дом. Тут-то- и пов­ стречался он с Танюшей. В первый же час пребывания там он упал в яму и услышал заразительный смех: — Такой большой и ничего не соображает! А когда Кащей вылез с поблескивающими на щеках слезами, девочка удивилась: — Ты плачешь?! Зашибся? Открой глазки! — У меня их нет! — Совсем нет?! Ты и солнышка не видишь? — Не вижу. Оно меня только греет. — И меня не видишь?! — и, не дожидаясь ответа, она стала счищать грязь с его лица. После этого Таня следила, когда выйдет на улицу слепой мальчик, чтобы взять его за руку и поиграть с ним. Как-то Кащею сказали: — Тебя хочет взять к себе один дядя. Пойдешь? Мальчик угрюмо молчал. — Д яд я Боря — добрый и детей любит. А своих у него нет. По­ нимаешь? , — Никуда не пойду, у меня здесь сестренка. Тогда дядя Боря попросил отдать ему и девочку. Д ядя Боря, или, как его звали взрослые, Борис Борисович, ^ имел свой дом из трех комнат. Жил он без семьи. Ж ена умерла, детей не было. Работал Борис Борисович мастером в гармонной мастерской. Р е ­ монтом музыкальных инструментов занимался и на дому. Названьщ де ­ тям дядя Боря ни в чем не отказывал. Через год он устроил Кащея в школу для слепых детей, а Танюшу проводил в первый класс. Окончив пять классов, Бессмертный вернулся домой. Борис Борисо­ вич все чаще стал поговаривать о каком-то евангелии, о загробном мире, о покое души. Совсем изменилась и Танюша. Бросила школу, стала хозяйничать в квартире. Сквозь тонкую стенку, перегораживающую детские комнат­ ки, Кащей часто слышал непонятное бормотание девочки. — Ты чего читаешь? — не выдержал он как-то, зайдя к Тане. Та испуганно зашептала: — Зачем пришел? Грешно! Я молюсь... Завтра в церковь... Долго не мог прийти в себя Кащей. — Что с тобой, сестренка? — Тише, дядя Боря услышит, боженьке скажет... Вечером следующего дня Борис Борисович завел слепого в свою _ 37