Сибирские огни, 1960, № 7

ние — не в пользу нового романа М. Бубеннова. В «Белой березе» картины природы насыщены чувством и мыслью, без них невозможно представить себе роман. Простая русская береза стала символом всего, что близко и дорого советскому человеку. Она стала символом несгиба­ емой воли народа, символом Родины. Эта символика подкреплена полнокров­ ными, живыми образами героев произ­ ведения. Пейзажные страницы нового романа М. Бубеннова порой безупречны, с точ­ ки зрения зримости описаний, точны, но не органичны для всего романа в це­ лом, не казкутся необходимыми, а их символика искусственна, не подкрепле­ на глубоким раскрытием характера сов­ ременника. Писатель детально говорит о куртинах тарначей и кустах карагай- ника, рисует кисти полыни и бескиль- ницы, пустые колоски зкитняка и метел­ ки лисохвоста. В заключительной гла­ ве романа нарисована степь, уже по­ крытая пшеницей, которая «зашумела спокойно и могуче, как море. И тогда, откуда ни возьмись, здесь появились молодые, только что покинувшие гнез­ да, чайки. Целыми днями они неутоми­ мо и стремительно носились над пше­ ничным половодьем, то взмывая в не­ бесную высь, то касаясь крылом золо­ той волны»... Разве не выразителен контраст пер­ вой и последней картин романа? Бес­ спорно, выразителен. Безлюдная, дикая степь, покрытая бурьяном, стала безгра­ ничным полем, несущим человеку счастье. Но труд человека, преобразовавшего степь, сами люди в романе показаны бледно. Хороший замысел обесценен не­ удачным худозкественным воплощением. Литературные красивости подменили красоту подлинной жизни, и это предоп­ ределило досадную неудачу талантливо­ го писателя.