Сибирские огни, 1960, № 7

варивает, и для меня эти недомолвки понятны, но поймут ли их те, для кого эта пьеса касается? Вот вопрос, кото­ рый пришел мне в голову, как только опустился занавес. Я вышел и сел на первого попавшегося извозчика. Толпа все время сдержанно молчала, но как только миновали поли­ цию и рассыпались на группы, начался оживленный разговор и громкий спор, очевидно, по поводу пьесы. Напахнуло чем-то старым, как будто бы давно уже пережитым, хотя со времени этих вели­ ких событий не прошло и двух лет. Уди­ вительно, как быстро мчится время и как много прожито за этот период! Мы проехали молча до нового городского те­ атра, и вдруг извозчик заговорил, обернувшись ко мне: — А ведь это все правда, барин! — Что правда? — А вот что сейчас играли, хорошо они это играли! — Да ты разве был? — Был. Мы, несколько человек, ло- щадей-то сдали под надзор товарищам, а сами зашли посмотреть. — Ну и что же? — Как есть так, как было в то вре­ мя, и насчет земли это точно так. Земли крестьянам надо, без этого нельзя быть. — Извозчик помолчал несколько се­ кунд. — И насчет манифеста хорошо ак ­ тер рассказывал. Объяснил закон и чтобы Государственной думы министры под надзором были, это все правильно, потому что нельзя без надзора. Оно хоть и начальство, а деньгу любит. Без поверки тоже нельзя. Опять молчание. — А что, барин, хочу я вас сп ро си т ь . П олиции - то , поди, стыдно? — Чего стыдно? — А что так они с народом обраща­ ются, ну и манифестом тоже пренебре­ гают, ведь манифест-то он царский, а они его ни в грош... Мужики и те пони­ мают, и даже шапки сняли, а пристав только плетью отмахивается да ругает­ ся. — Ну, на этот счет я тебе ничего от­ ветить не могу. Стыдно им или нет, на­ до у них спросить. — По-моему, и спрашивать нечего. Нету у них стыда никакого и прежде того никогда не бывало. — А что тебе больше всего понрави­ лось? — поинтересовался я. — Насчет евреев, барин, хорошо бы­ ло сказано. Не они Христа распяли, а те распинают, которые и сейчас кровь хри­ стианскую проливают. Христос-то за всех страдал и всех любить велел, а кто после Хриетосовой заповеди кровь про­ ливает чью бы то ни было, хоть и ев­ рейскую, тот, значит, снова Христа рас­ пинает. . — Да ведь помещик не так говорил. — Оно точно что не так. но толью> так это понимать должно. Так и мы поняли. Опять минута молчания. — Хорошо актер насчет земли начал говорить. Только мы уши развесили, — как сейчас колокольчики и становой приехали. Так и не договорили до кон­ ца. А потом второй раз учитель начал объяснять, и опять колокольчики и ста­ новой. Так насчет земли ничего не у з ­ нали, не дает становой даже и помещи­ ку говорить об этом, нельзя, стало быть! На этом разговор оборвался, так как извозчик подвез меня к дому. Я убедил­ ся, что извозчик все понял. «Голос из публики». Здесь рецензент в искусно завуали­ рованной форме передал, видимо, впе­ чатление, произведенное пьесой на демо­ кратически настроенного зрителя. После повторных спектаклей пьеса категорически была запрещена уже и местным начальством. Сам автор узнал об ее постановке только через несколь­ ко месяцев, причем в украинской газете «Рада» ошибочно сообщалось, что спек­ такль был поставлен в Тобольске или Челябинске. Пьеса была послана в петербургскую цензуру. Но, несмотря даже на хлопоты известной и влиятельной артистки М. Г. Савиной, была безоговорочно за ­ прещена. С тех пор «Скрутна доба» («Тяжелое время») так и не видела больше света рампы. Такова своеобразная история ее по­ становки, происходившая более 50 лет назад