Сибирские огни, 1960, № 7

ние: установить дополнительные наблюдения, прекратить прием и передачу не­ служебных радиограмм, а начальнику станции «безотлучно находиться на месте». От себя Федорыч добавил: — На Тикси работает уже новая смена, а о наших сменщиках там ничего не знают. В порту стоят транспорты, идущие сквозным рейсом на восток. — Может, с этими транспортами и едут наши сменщики? — предположил Иван-царевич. — Ну, нет! — спокойно ответил Федорыч. — Для развозки сменщиков и другие суда найдутся, а транспорты не станут останавливаться у каждого мыса. Им надо спешить: в восточном секторе навигация кончается рано. — Ну, это уж ты преувеличиваешь! — не сдавался гидрометеоролог. — По- ю да стоит чудесная, а льдов мы уж сколько времени не видим. — Э, браток! Ледовитый океан — не асфальтированный проспект. Дунет с севера ветер, и сразу все пути-дороги закроет! Так наша станция опять втянулась в полосу напряженных дежурств. Иван-царевич по нескольку раз в день поднимался на ближайшую высотку и долго рассматривал в бинокль пролив и морю. А возвратившись в кают-компанию, обязательно выговаривал, косясь на Федорыча: — Не понимаю, чего они там паникуют. Федорыч только плечами пожимал: дескать, какой из тебя гидрометеоролог! Зато горячая работа надолго прервала невеселые разговоры о смене и смен­ щиках. Дела в те дни хватало на всех. Не говоря о Федорыче, который дежурил в своей рубке и днем, и ночью, но и Ивану-царевичу тоже приходилось чуть не круглые сутки проверять свои приборы. И надо отдать ему справедливость, при всей «тоске по родине» он выполнял программу наблюдений насколько мог добро­ совестно. На меня, естественно, легли все хозяйственные заботы. Свободнее всех оказался Некшин. Но он к тому времени так увлекся парус­ ным спортом, что при первой же возможности уходил в море и, кажется, больше ни о чем не думал. К сожалению, это увлечение скоро окончилось полным крахом. Сидим мы как-то за столом и поджидаем Николая. На этот раз он запаздывал больше обыч­ ного, и мы уже собирались пообедать без него. Вдруг дверь в избушку распахну­ лась, над порогом показалась мокрая, взлохмаченная голова нашего друга. Он как-то странно подтянулся на руках, потом с трудом перекинулся через порог и на четвереньках пополз к нам, оставляя за собой лужи грязной воды. — Что с тобой? — крикнул перепуганный Иван-царевич. Но у Николая так стучали зубы, что он не мог выговорить слова. Мы быстро раздели парня, помогли ему забраться в спальный мешок, а сверху прикрыли шубами. Я подогрел на плите кружку вина. И только тогда Ни­ колай смог кое-как рассказать о своем несчастье. Шел он с попутным ветром вдоль берега и забрался довольно далеко. Но вспомнил, что скоро обед, и решил возвратиться. Повернул лодку, перебросил парус, не заметив, что фал оказался под ногами. Все дальнейшее произошло в одно мгновение, — ветер рванул парус, лодка накренилась, фал дернулся и Ни­ колай вниз головой полетел в море. — Вынырнул, — рассказывал он дальше, — смотрю: берег совсем рядом. Но на мне шуба, сапоги... Намокли, тянут ко дну. И вода такая ледяная, что дух захватывает, руки-ноги судорогой сводит. Ну, думаю, пропал к дьяволу, тону. Ладно, что волны меня сами на берег накатывают. А там, чую, и дно под нога­ ми... Уж не помню, как на берег вылез... Первым делом хотел шубу скинуть, а руки вроде деревянных — крючок не расстегну. Так и пошел во всем параде. Сперва на радостях, что жив остался, ничего шагал, а дальше начал приставать. Одежа на мне стынет и будто свинцом наливается. Вот, думаю, какая судьба-ин­ дейка: в море не потонул, а на суше на ровном месте ноги протягиваю. А около самой нашей избушки упал и встать не могу. Кричу — голоса нет, и зуб на зуб не попадает. Вот и пополз на четвереньках. 9 . «Сибирские огни » № 7.