Сибирские огни, 1960, № 7

лять их становилось все труднее. Вскоре после полудня подул резкий ветер, под­ нялась волна... Правда, нам удалось добыть и еще несколько крупных птиц, но под вечер пришлось повернуть домой. Можно было бы пострелять и на обратном пути. В одном месте мы даже за­ гнали большую стаю птиц на берег. Я полагал, что они, отрезанные от моря, бро­ сятся в глубь острова, и там мы сможем больше набить их. Но пока мы закрепля­ ли лодку, пока выбирались на берег, догадливые птицы, обогнув крутой мысок, снова кинулись в море. Мы попытались догнать их, но скоро прекратили преследование. Встречный ветер и большая волна окончательно вымотали наши силы, ладони покрылись сплошными кровавыми мозолями. В свою бухту мы вошли только поздно вечером. — Давайте, оставим гусей в лодке, — предложил Николай, — а ребят ра­ зыграем... Будто ничего не убили, только зря намучились. Ему, видимо, крепко хотелось отплатить за чучело куропатки. Я не стал возражать, и мы поднялись в гору совсем налегке. Спутник мой оказался весьма неплохим актером. Войдя, пошатываясь, в жар ­ ко натопленную избушку, он со злостью швырнул в угол мокрый ватник и протя­ нул к печке покрытые мозолями руки. — Вот полюбуйтесь! Никогда не был охотником, а теперь и вовсе не буду! Семь потов сошло, чуть не утонули у Столовой горы, еле выгребли... А гусей даже в глаза не видели. Федорыч сокрушенно покачал головой. — Конечно, хорошо бы гуська зажарить... Но я наперед знал, что у вас ни­ чего не выйдет: ленный гусь сейчас весь на озерах держится. А Иван-царевич открыто потешался над Николаем: — Узнал теперь, что такое охота? Попробовал горького до слез? Да это ещ е ничего! Бывает и почище. Выждав несколько минут, я с самым невинным видом попросил: — Иван Павлович, будь так добр... я в лодке оставил вещевой мешок... принеси, пожалуйста! Мне сейчас не дойти. И как же был доволен Николай, когда дверь с шумом распахнулась и в кают- компанию не вошел, а ввалился Иван-царевич, весь увешанный гусями. — Федорыч, ты только посмотри на этих казанских сирот! Ишь, Лазаря за ­ пели: измучились, гусей в глаза не видели... а там их пол-лодки лежит. Теперь торжествовали мы с Николаем, любуясь произведенным эффектом. Но когда через несколько дней Иван-царевич тоже запросился на охоту и я предложил ему поехать вдвоем с Николаем, последний категорически отказался: — Нет, с меня хватит! За гусями я больше не ездок. ...И вот наша лодка снова идет к реке Санникова. На этот раз мы плывем с Иваном-царевичем. Легкая зыбь чуть покачивает лодку, солнце светит, словно по заказу , и мой спутник в отличном настроении. — Чудак Некшин! -— смеется он. — Набил мозоли и расписался. Нет, не выйдет из него настоящего охотника! Не выйдет! Его разглагольствования прервала стая гусей, неожиданно выплывшая нам навстречу. Заметив лодку, птицы стали стремительно уходить в пролив. Решив-, предоставить Ивану-царевичу возможность пострелять, я посадил его в корму, а сам взялся за весла. Вот намеченный нами гусь совсем уже близко, и мой охотник ласково под­ зывает его: — Гуль-гуль-гуль... Куда ты, дурак, торопишься? Все равно от меня не уйдешь! После выстрела гусь, немного покружившись, действительно остается на месте. Преследуем второго, третьего... Но с каждым новым трофеем красноречие Ивана-царевича заметно тускнеет. А положив на дно лодки шестую птицу, он только посмотрел на свои руки и, ни слова не сказав, тяжело вздохнул.