Сибирские огни, 1960, № 7

хозяйство. Федорыч и Николай взялись разобрать и, насколько это было воз­ можно в нашей обстановке, отремонтировать все, что находилось у них на ру­ ках, в частности, попавшие в аварию электромоторы. Иван-царевич тоже обещал привести в порядок свое имущество. А мне предусмотрительно поручили приго­ товить две приемо-сдаточные ведомости. На тот случай, если наши сменщики будут высаживаться примерно так же, как высаживались мы. Помимо всего, было принято обязательство — обеспечить будущих зи­ мовщиков сухими дровами. И на другой же день на Кигиляхе наступила страдная пора. Я например, превращался то в слесаря, то в монтажника, то в подсобного рабочего, если не сидел за своими ведомостями или не выпекал хлеб. А после уплотненного рабочего дня Федорыч вылезал из своей радиорубки и со вздохом приглашал: — А теперь пойдем разомнемся! И мы всем коллективом спускались к бухте. Там подбирали подходящий плавник, выносили его наверх и таборили. В таборах он за лето проветрится, просохнет... Останется только пилить и колоть. А главное — не придется выка­ пывать дрова из-под снега. Охотиться приходилось только урывками и лишь на селезней, которые до­ вольно большими стайками держались на озерушках и по разливам ключей. Гуси на Кигиляхе не задержались, они расселились на островах архипелага. Только один раз Ивану-царевичу удалось подстрелить случайно отставшего гусака. Мож­ но было бы попытать счастья в охоте на оленей, но на это требовалось время, а его-то нам как раз не хватало. Не забывалось, конечно, и кают-компанейское хозяйство. Наоборот, оно в эти дни даже выросло: Федорыч обзавелся «домашней птицей». Как-то в свободное время он отправился на охоту. Проходил долго, но единственным его трофеем ока­ зался еще покрытый пухом живой совенок. Беспомощный птенец жалобно пищал, широко раскрывая хищный клюв. Сердобольный Федорыч немедленно соорудил для него что-то вроде гнезда и с этого дня стал ухаживать за своим пучеглазым воспитанником, как за ребенком Благо, недостатка в корме не было, — лемминги попадались на каждом шагу. Со ­ венок с жадностью хватал очередную порцию мяса и глотал его прямо со шкур­ кой. Насытившись, закрывал глаза и моментально засыпал. Иногда спокойно си­ дел, нахохлившись. И вообще воспитанник Федорыча вел себя на редкость тихо, пока был сыт, зато голодный — поднимал неистовый писк. За работой мы не заметили, как растаяли последние сугробы. Уже не под­ снежные ручейки, а самые настоящие ручьи бежали по склонам гор и холмов; овраги превратились в бурные речушки, а небольшие островные речушки в широ­ кие реки. Они шумно скатывались в океан, и скоро весь лед на море, насколько хватал глаз, был покрыт водой. Кое-где виднелись лишь гряды торосов да высо­ кие ропаки. С наступлением июля температура на острове поднималась уже до шести-семи градусов выше нуля. Неоглядная тундра от края до края покрылась толстым, пу­ шистым ковром серебристо-серых, темно-бурых, светло-зеленых мхов, в которых по щиколотку тонула нога. И весь этот пышный ковер был богато расшит ярки­ ми северными цветами. Снежные звездочки «куропачьей травы» переплетались с голубыми звездочками незабудок, из густых моховых зарослей выбивались ро­ зовые примулы, золотистые лютики, одуванчики, тянулись к небу фиолетовые венчики полярных маков. В каменистых россыпях упрямо пробивались вверх пестрые камнеломки... Растительность Большого Ляховского острова вообще изумительно богата Среди лишайников и мхов здесь можно встретить пучки щавеля, листья полярной ивы, причем ни деревца, ни веток не видно — над землей приподнимаются толь­ ко листья. Но больше всего радовали, глаз цветы. С высоты птичьего полета наша тундра в эту раннюю летнюю пору, навер­ ное, казалась гигантской палитрой, беспорядочно залитой самыми причудливы­