Сибирские огни, 1960, № 7

сорока градусов, и на стройке были так называемые актированные дни, когда работа прекращалась. Как нарочно, именно в это время стали прибывать эше­ лоны с оборудованием и стройматериалами. До двухсот вагонов в сутки! По зако­ ну нельзя было работать на улице. А коллектив стройки работал. Над землей ви­ села густая морозная дымка. Зазеваешься — нос, щеки побелеют. К металлу не притронешься — обжигает. Однажды на лютом холоде, хрустнув, словно стек­ лянная , обломилась стрела крана. Сталь не выдержала. Люди— выдержали! Трудные дни были не только в нынешнем году, но и прежде, когда отстаива­ ли во время первого ледохода недавно выстроенный мост, когда перекрывали русло Чулыма... Узнав обо всем этом, увидев людей, работающих на стройке, я по-иному стал относиться и к спокойствию Фомина, которое вначале казалось мне странным. В нем, в этом спокойствии, не только и не просто особенность характера секретаря партбюро, но и выражение уверенности в силе коллектива. Кстати, словно в подтверждение такого вывода, тревожный призыв штаба стройки вскоре был снят. Положение на бетонном заводе изменилось к лучшему. Строится ГРЭС и... характеры — Не слишком ли радужна картина? — спросит читатель. — Неужели на стройке полнейшее единодушие, порыв, энтузиазм? Что ж, вопрос закономерен. Жизнь сложна, и люди не одинаковы. На стройке не хватает жилья. В единственном маленьком клубишке не так- то просто достать билет на кинокартину или концерт. Немало и других недостат­ ков. Иным, что называется, не по зубам трудности, неизбежные в большом де­ ле. Эти люди — недолгие гости в Назарово. Их место занимают другие, слетаю­ щиеся со всех концов страны, как пчелы к улью. У тех, кто давно работает на строительстве, тоже далеко не всегда все прочно и просто. ’ ...Шло заседание партийного бюро. Уже решены были важные, связанные с ходом строительства вопросы, разобраны персональные дела. Кое-кто из членов бюро стал собираться, но Фомин остановил их. — Тут еще один вопрос есть... Заявление Карасова. Просит отпустить со стройки. Сообщение это насторожило. Карасова все хорошо знают. Вожак одной из луч­ ших бригад, вступивших в соревнование за право называться бригадами комму­ нистического труда, честный, трудолюбивый парень — что же это он? Почему решил уезжать? — Позовите его, пожалуйста, — попросил Георгий Степанович одного из членов бюро, сидевших ближе к двери. И вот появился Карасов, чуточку смущенный, притихший. Оглядел комна­ ту, вытянулся. — В чем дело, Юрий? — обратился к нему Фомин. — Объясни нам толком... — В заявлении сказано. — Карасов с каким-то удивительно ясным, подку­ пающим доверием смотрел на Георгия Степановича. — В Тамбов хотим ■ ехать, вся семья. У тещи там свой дом. Ну, и моя жена, не только теща, на родину рвется... Ну, вот... В общем, поэтому... Всего полчаса назад на бюро разбиралось персональное дело коммуниста, самовольно занявшего квартиру в новом доме. История была некрасивая, и глав­ ную роль в ней играла жена этого товарища. Вздорная бабенка на чем свет сто­ ит кляла и своего мужа, и коллектив, где он работал. Она приходила скандалить в управление стройки, жаловалась в райком на то, что их грозятся выселить. А дело было предельно ясное. Квартиру следовало освободить, потому что коллек­ тив предназначал ее более нуждающейся семье. «Самовольщикам» же предлага­