Сибирские огни, 1960, № 6

менского в руководство по истреблению мух, вагон-гараж «Литературной газеты в Сибири» выкатился уже на берега Ангары. Ах, эта Ангара!.. У Евгения Рябчикова про Ангару особенно возвышенно по­ лучилось. Поэтому да простит нам многотерпеливый читатель еще одну простран­ ную цитату: «Ни одна река не производила на меня такого впечатления, как Ангара. А рек я повидал в своей жизни много. Еще мальчонкой ходил на лодке под обвис­ шими парусами по мелевшей Волге, потом, повзрослев, плавал по ней — по «главной улице России» — от замшелого истока на моренной гряде Валдая до устья, где цветет лотос — цветок египтян. Такой же путь совершил затем по Енисею, таинственному и грозному, от высокогорных озер на Тодже, питающих студеной водой двуглавую могучую реку, до самого Ледовитого океана. Плавал я по Лене от скрытых в тайге ее истоков до разрезанного щеками голокаменного арктического Хараулахского хребта. Ходил по чарующему Днепру и нетихому Дону, по Амуру и Печоре, по Каме и Оби, по Оке и Вычегде. Спускался вниз по Иртышу от Тополевого мыса на мелководном Зайсане, поросшем камышом, до самого его устья — . до встречи Иртыша с Обью. В общем, з а многие годы получил вполне достаточное представление о больших и малых реках Родины. Видел я реки и в других странах, на других материках. Видел могучую Янцзы в Китае и там же, в Китае, плавал на сампане по Хуанпу в Шанхае. Ви­ дел священный Нил, гордость Африки, и зеленоструйный Рейн за Бонном. Ви­ дел сдавленные кораблями и ферриботами Эльбу в Гамбурге и Шельду в Ан­ тверпене. Но, повторяю, ни одна река не производила такого до оцепенения страшного впечатления, как Ангара». Послушаешь Евгения Рябчикова и пригорюнишься: бедные иркутяне! В ка­ ком же страхе им приходится денно и нощно пребывать на свирепых ангарских берегах! Почитаешь Евгения Рябчикова — и преклонишься перед его биографией и ^эрудицией, оцепенеешь. Да и сам он, судя по продолжению статьи, оцепенел. Точнее — не знал, не мог придумать, о чем же писать дальше? Не в обиду это Евгению Рябчикову. Он и писать, и говорить мастак. А тут — •сплоховал. И не мудрено. Раньше, бывало, галопом только по европам езжива­ ли, а тут Сибирь... Масштабы здесь не те, не европейские! Да и время не то. З а ­ был как-то Евгений Рябчиков об этом. А кого винить? Некого, кроме себя. Ведь что наобещали перед отъездом из Москвы? Напомнить? «Следуя старым традициям советских литераторов, выезжавших по при­ зы ву Алексея Максимовича Горького на ударные стройки в годы первых пя­ тилеток, писательская бригада едет на крупнейшие стройки семилетки Сибири». Ну, доехали. Поставили свои вагоны на запасные пути. Рядом с семилеткой были. И только. Поглядели, как ее, семилетку, в Сибири делают, похвалили, по­ хлопали свысока по плечу: молодцы, мол, стараетесь, работаете. Одним словом — осчастливили присутствием. А как же с традицией? Где она? Увы... Верно, в каждом городе выездные многотиражки выходили. По три тысячи, как на Цветном бульваре. Их в местных типографиях в два счета и в два цвета печатали. В Омске и Иркутске, Абакане и Сталинске... Вагон-типографию вме­ сте с инженером-полиграфистом, наборщиком и метранпажем понапрасну в та­ кую даль везли. В Сибири, как это с удивлением выяснили столичные литерато­ ры, тоже давно печатное дело знают. Не станем грех на душу брать: и на этом лихом аллюре удалось зацепить в Сибири не одну жемчужину. И поэты не раз ударялись в раздумье. Сами вол­ новались, видя Сибирь наяву, и читателей волновали искренними строками. Прозаикам, честно говоря, тоже кое-что перепало: материал сам на перо про-